Восхождение с ромашкового поля. Владимир Балыбердин. Неправильное восхождение

Осенью 1991 года мне посчастливилось участвовать в Международной экспедиции на высочайшую гору Мира - в.Эверест (8848м). Однажды мне позвонил Владимир Балыбердин - известнейший альпинист-высотник, который первым из советских альпинистов в 1982 года ступил на высотный полюс Земли. Он организовывал экспедицию «Эверест-91», основная цель которой - установление рекорда скоростного восхождения из базового лагеря до вершины. Планировалось выйти на вершину менее чем за 20 часов. (Прежнее достижение - Марк Батард, без использования кислородных баллонов, 5.10.1990г. - 22ч 29мин.)

К этому времени я уже зарекомендовал себя как сильный спортсмен во время высотных восхождений на в.Лхоцзе (8156м) и в.Манаслу (8163м). Кроме того, как высотный видеооператор, снял хорошие материалы об этих экспедициях. А после экспедиции "Лхоцзе-90" я вместе с Сергеем Бершовым и Михаилом Туркевичем участвовал в известнейшей в СССР передаче на центральном телевидении "Клуб кинопутешественников", и сам легендарный ведущий Юрий Синкевич восхищался панорамой гималайских вершин, которую я снял на высоте выше 8000 метров.

Поэтому Владимир предложил мне возглавить вспомогательную группу, основная задача которой - помощь в установке промежуточных лагерей, подстраховка скоростного восхождения и съемки видеофильма об экспедиции. При удачном исходе, конечно, планировалось восхождение всех участников на вершину.

Ни минуты не раздумывая, я согласился! Эверест!!!

На установление нового рекорда скоростного восхождения на Эверест претендовали Владимир Балыбердин и Анатолий Букреев - оба выдающиеся высотные альпинисты с небывалой выносливостью и незаурядным упрямством в достижении цели. Из-за недостатка средств, экспедиция была не многочисленной - 9 спортсменов и доктор, а именно - Владимир Балыбердин, Алексей Климин, Елена Кулешова и доктор Владимир Горбунов из Санкт-Петербурга, грузин - Роман Гиуташвили, трое американцев и я - представитель независимой Украины.

Хаос и авантюризм времен перестройки 90-х годов коснулся, конечно же, и альпинизма. Правда, чего у нас было не отнять, так это отличной спортивной подготовки, закаленной и выращенной на сплошных ограничениях стройной бюрократической системы советского альпинизма. Ранее, чтобы получить допуск на восхождения высшей категории сложности, нужно было проявить огромное упорство и целеустремленность, очень много тренироваться и обладать организационным талантом, зарабатывая промышленным альпинизмом средства для почти непрерывных поездок в горы. Теперь же - полная свобода действий и единственное ограничение - финансы. Начиналась эра коммерческих Международных Гималайских экспедиций, когда мы - «сильные, но бедные альпинисты из СНГ» кооперировались с «богатыми» альпинистами Запада. Мы решали все организационные вопросы, покупали некоторое недорогое советское снаряжение (особенно ценно было наше кислородное оборудование) и обрабатывали маршрут - по сути, были «гидами». Иностранные партнеры по экспедиции при этом оплачивали наше совместное пребывание в Гималаях. По такому принципу работала и экспедиция «Эверест-91».

Случайно появился 9-й участник нашей экспедиции - американец украинского происхождения Дэн Мазур. Он нашел нас в Катманду. В августе Дэн поднялся на пик Ленина (Памир) в группе крымских альпинистов. Окрыленный успехом, заявил, что мечтает взойти на Эверест. На что руководитель сборов Геннадий Василенко ему посоветовал сейчас же лететь в Катманду и примкнуть к экспедиции Балыбердина. Так он и сделал…

В одном из тесных магазинчиков Катманду он услышал русскую речь - мы познакомились. Договорившись с Володей о «разумной» цене его участия в экспедиции, он примкнул к нам. В результате он взошел на Эверест, а на следующий год помог Балыбердину организовать следующую нашу экспедицию - на пик К-2 (8611м). Сейчас Дэн Мазур является одним из известнейших американских альпинистов-гидов и взошел уже на 7 восьмитысячников. Дружим и переписываемся мы с ним до сих пор.

Но вернемся к ходу экспедиции: первая трудность возникла в преодолении печально-известного ледника Кхумбу. Это - лабиринт, среди хаотического нагромождения огромных ледяных глыб, с почти километровым перепадом высоты. Непальские альпинисты (высотные шерпы) ежегодно организовывают прокладку маршрута через ледопад с помощью веревок и алюминиевых лестниц, а потом на протяжении всего сезона поддерживают и обновляют путь. Ледопад живет своей жизнью, и ежедневно происходят подвижки льда. Я наблюдал один из таких обвалов:

Пройдя очередной участок пути, мы присели на рюкзаки отдохнуть, наслаждались прекрасной солнечной погодой в величественном суровом безмолвии гор. Вдруг, под нами затряслась «земля», сразу же ниже по склону стало подниматься вверх огромное снежное облако, и только после этого раздался глухой нарастающий грохот. Мы вскочили на ноги с паническим желанием убежать, но деваться было некуда - вокруг бездонные трещины!.. Когда все стихло и осела снежная пыль, перед нами открылся совсем другой пейзаж: в пятидесяти метрах ниже по склону, вместо только что красовавшихся там десятиметровых сераков и глубоких трещин, через которые мы 15 минут назад пробирались по провешенным веревкам и закрепленным лестницам, виднелся огромный провал ледника шириною в 300 метров и протяженностью около ста метров. Здесь уровень ледника опустился метров на десять вниз и, как бассейн, был равномерно заполнен ледовым месивом из относительно небольших (метровых) кусков льда. Кое-где из под обломков торчали куски веревки и искарёженные алюминиевые лестницы. К счастью, на этом участке никого в этот момент не было! Так мы познакомились со знаменитым Кхумбу!

Но это еще не все! Шерпы, которые прокладывали путь через Кхумбу и постоянно его обновляли, требовали за пользование этой «дорогой жизни» плату с каждого альпиниста. Наш бюджет на это рассчитан не был, и упрямый Бэл сказал, что мы сделаем свой путь через ледопад. Веревок у нас было мало, но Балыбердин предусмотрительно взял в экспедицию несколько километров рыбацкого 5мм репшнура. Для серьезной страховки при прохождении бездонных трещин он был тонковат, но для маркировки маршрута и подстраховки… да собственно других вариантов не было.

Мы приступили к воплощению замысла. Если несколько десятков шерпов готовят проход через Кхумбу в течении месяца, то «шестеро отчаянных русских» прошли ледопад за 2 дня! Так как веревок для прохождения бесчисленных глубоких трещин у нас не было, мы сделали путь по левому борту ледопада, где постоянно срывающиеся со склона лавины засыпали ледовые трещины. Все было бы хорошо, если бы не постоянно съезжающие со склона «снежные поезда».

Многочисленная многонациональная публика (обитатели базового лагеря) с интересом наблюдала, когда на Кхумбу выходили русские клоуны… Было очень хорошо видно, как мы лавировали между часто срывающимися со склона лавинами - можно было разыгрывать тотализатор - пройдут ли русские…

Пару раз мы прошли, но позже почти весь провешенный нами репшнур поглотили прожорливые лавины, и мы стали ходить по пути шерпов ночью (чтобы никто не видел). Со временем шерпы стали сговорчивее и выдали нам «билеты» на прохождение по их тропе, приняв плату натурой - мы отдали им оставшиеся у нас веревки, репшнур и еще кое-какое снаряжение. Теперь мы могли спокойно перемещаться по маршруту, не задумываясь о технических проблемах.

Сделав несколько акклиматизационных выходов и установив промежуточные лагеря, мы достигли Южного седла - огромной снежной перемычки гребня, где обычно устанавливается последний четвертый штурмовой лагерь, откуда альпинисты в течении светового дня успевают сходить на вершину и спуститься обратно к палатке. Первая группа (Балыбердин, Букреев и двое американцев) настолько прониклась спортивным духом и стремлением установить рекорд, что во время акклиматизационного выхода, переночевав на седловине, решили подняться еще выше по склону в сторону вершины.

Анатолий Букреев, обладая невероятным здоровьем и выносливостью, не сдержал свой порыв и оторвался от группы. За ним пошли американцы. Бэл, который во время акклиматизации не собирался высоко подниматься, шел сзади. Когда Бука серьезно оторвался от группы, Бэл стал жестами и криком возвращать всех назад. Один из американских альпинистов повернул вниз, а лидируящая двойка стала неудержимо удаляться… В итоге: Букреев взошел на вершину, американец шедший за ним вернулся с высоты около 8500м, а Балыбердин, в котором проснулось самолюбие, стал доганять Буку и через пару часов тоже вышел на вершину.

В базовом лагере непальские офицеры связи и иностранные альпинисты им не поверили - за такое короткое время, без хорошей акклиматизации, при плохой погоде - невозможно достичь вершины!

Сидя вечером в базовой палатке мы с грустью переваривали создавшуюся ситуацию: во-первых, Бэл серьезно поссорился с Букой из-за нарушения дисциплины и самовольного выхода на вершину и даже запретил ему спортивное скоростное восхождение, во-вторых, гору не зачли… Анатолий вдруг резко поднялся и выскочил из палатки. Вернувшись через некоторое время, он принес доказательство покорения вершины. Оказывается, на вершинной металлической треноге он снял нательный крестик, который днем раньше занес и оставил там английский альпинист. Справедливость восторжествовала - гору им «зачли»!

Моя группа (Алексей Климин, Елена Кулешова, Роман Гиуташвили, Дэн Мазур) выполняла вспомогательные функции. После акклиматизации, обработки маршрута, установки штурмового лагеря 4 на Южном седле, спуска вниз и отдыха в базовом лагере, мы должны были подняться на вершину и, при удачном стечении обстоятельств. А еще я должен был снять на видео финиш скоростного забега Владимира Балыбердина на вершине.

Как всегда возникали сложности. Во время предыдущего выхода, Лена Кулешова простудила горло, и за время трех дней отдыха в базовом лагере не успела оправиться. Кроме того, в каждом промежуточном лагере стояла только одна наша палатка, а ночевать впятером в одной небольшой палатке неудобно. Поэтому было решено идти вверх двумя связками: сначала на маршрут вышли Гиуташвили и Мазур, а на следующий день - я, Климин и Кулешова. Когда мы поднялись во второй лагерь, кашель у Лены усилился, она не смогла продолжить восхождение и с высоты 7000 м вернулась в базовый лагерь.

…Солнце клонилось к закату, когда мы (с Алексеем Климиным) второй раз в течении экспедиции поднялись на Южное седло (8000м). Радиосвязи со связкой Гиуташвили - Мазур у нас не было, но по оставленным в палатке вещам мы поняли, что они взяли весь запас кислорода и утром ушли на штурм вершины. Уже начало темнеть, мы стали готовиться для «утреннего» (в 2-3 часа ночи) выхода к вершине, но наши друзья с вершины не возвращались.

В 22.00 мы немного успокоились, увидев высоко на склоне свет фонаря. Однако, только около 23.30 в палатку ввалился Ден Мазур и невнятно стал бормотать, что Рома (Гиуташвили) остался наверху на склоне, у него закончился кислород и ему нужна помощь. Алексей в этот момент был в ботинках (одеть ботинки и приготовиться к выходу на высоте 8000 метров занимает около получаса времени), поэтому, не раздумывая, взял фонарь и, не дожидаясь пока я оденусь, пошел встречать Рому.

На такой высоте ночью температура стремительно снижается и достигает более 40 градусов мороза. При наличии ветра, иногда ураганного - это Арктические условия! Поэтому передвижение по маршруту ночью требует особо тщательной подготовки. Я понимал, что Алексей долго искать Рому не сможет. Редкий случай для Эвереста, но на Южном седле в тот день не было ни одного альпиниста кроме нас, поэтому надеяться можно было только на собственные силы. Отпоив Дэна горячим чаем, я стал основательно готовиться к ночным поискам. Алексей вернулся к палатке через час, не обнаружив Рому. У него стали отмерзать ноги, и нужно было одеться теплее. Взяв несколько комплектов батарей к фонарю, чтобы хватило до утра, я пошел на поиски.

Подъем с Южного седла в сторону вершины представляет собой очень широкий снежный склон. Чтобы найти Романа, я решил идти зигзагом, прочесывая весь склон с постепенным набором высоты. Я с напряжением вглядывался в темноту, но разглядеть ничего не мог. Около 3-х часов ночи, увидел черную точку на снежном склоне. Когда стал подходить ближе, силуэт стал шевелиться. Это был Рома. Он сидел на склоне в обнимку с пустым кислородным баллоном в полудрёме и не мог самостоятельно двигаться. Фонаря у него не было. Я его растолкал, взял под руку и он, оперевшись на меня, смог дойти до палатки.

Выпив чая и согревшись, Рома пришел в себя. Но состояние его было сложным, неважно себя чувствовал и Дэн, поэтому мы с Алексеем этой ночью выйти на штурм вершины не могли. Наши опасения подтвердились утром. Полдня у нас было потрачено на приведение Романа в состояние, когда он смог сам передвигаться. Ему в тот год исполнилось 54 года, в таком возрасте достичь высшей точки планеты, при этом, не имея достаточного высотного опыта - это героический поступок. У Дэна это тоже была первая вершина выше 8000м и он тоже изрядно вымотался. Только около полудня Дэн с Романом собрались. Мне пришлось проводить Рому ниже седловины до начала вертикальных перил, почти до лагеря 3. Там он почувствовал себя гораздо уверенней и смог дальше идти сам.

Мы с Алексеем провели вторую ночевку на Южном седле, но при этом были полны сил и уверенности в завтрашнем восхождении. В штурмовом лагере кроме нас никого не было. Сезон заканчивался - было 11-е октября, все экспедиции завершили свою работу. Панорама лагеря имела печальный вид: холодный ураганный ветер трепал разорванные остатки брошенных палаток. У нас был единственный шанс побывать на вершине Эвереста, если погода не испортится. При этом на чью-либо помощь рассчитывать мы не могли, значит идти вверх можно было только при полной уверенности в успехе…

Ночью ветер усилился, начинался сезон муссонов. Мы вышли на штурм в 3 часа ночи. Стоять в полный рост было невозможно. Ураганный ветер срывал смерзшиеся куски фирна и больно ударял ими по нашим телам, ползущим на четвереньках вверх. Очень скоро стали отмерзать руки и ноги. Порой мы теряли равновесие и, с трудом цепляясь ледорубами за склон, падали на снег. Через час борьбы со стихией, я стал подавать сигналы жестами (друг друга слышать мы не могли), что нужно возвращаться к палатке…

Отдышавшись в палатке, мы долго обсуждали наши планы. Погода ухудшается и ветер усиливается. Мы почти на четвереньках ползли по широкому склону Южного седла, а что будет на предвершинном остром гребне? (Был случай, когда ветер сорвал и унес в пропасть связку из четырех альпинистов.) Кислорода у нас нет, на помощь надеяться бесполезно. Но мы так близки к высшей точке планеты! Очень жаль упускать такую возможность! Столько сил потрачено! Представится ли еще когда-нибудь такая возможность?..

Около 8-ми часов утра мы предприняли еще одну попытку восхождения. Но ветер стал еще сильнее, фирновые лепешки свистели словно пули, на ногах устоять было не возможно! Мы доползли до высоты 8400м и повернули вниз…

Осень 1991 года была не самым удачным временем для альпинистов на Эвересте. Вершины достигли только 8 человек. Например, весной 2007-го на гору взошло по разным маршрутам 472 альпиниста.

Владимир Балыбердин все-таки предпринял попытку скоростного восхождения. Днем позже он в 22.00 вышел из базового лагеря и через 16 часов достиг высоты 8400-8500м. Из-за ураганного ветра достичь вершины ему, как и нам, не удалось.

Анатолий Букреев, несмотря на запрет Бэла, вышел из базового лагеря на пару часов позже Балыбердина и, приблизительно в том же графике и с тем же отрицательным результатом, вернулся обратно.

Хотя рекорд скорости по техническим причинам установить не удалось, экспедиция «Эверест-91» в целом была удачной, а главное стала подготовительным этапом для первого восхождения альпинистов пост-советского пространства (СССР к тому времени уже распался) на пик К-2(8611м) - вторую по высоте вершину Мира.

Копейка Геннадий Васильевич — президент Федерации альпинизма и скалолазания Харьковской области с 2007 г.

Родился 16 декабря 1960 г. в с. Красный Оскол Изюмского района (Харьковская обл.). Окончил Киевскую физико-математическую школу при Киевском госуниверситете.

МСМК по альпинизму, КМС по скалолазанию, инструктор-методист 3-й категории, удостоен Почетного звания «Снежный барс» (№ 358), обладатель жетона «Спасательный отряд» (№ 3648). Чемпион СССР и Украины.

Кавалер ордена Трудового Красного Знамени. Депутат Киевского районного совета в г.Харькове.

Окончил Харьковский авиационный институт по специальности «Радиоэлектронное оборудование». В настоящее время — генеральный директор Компании «АРКО».

Альпинизмом начал заниматься в секции ХАИ в 1978 г., первый альплагерь — «Баксан», первая вершина — Виа-тау. Всего совершено 114 восхождений, из них 5 и 6 к. с. — 33. В 1986-1992 гг. — член сборной команды СССР и Украины.

Лучшие восхождения:

Ушба Юж. (м-т Мышляева) — чемпион СССР (1986); п. «4810», С.-З. стена, 6 к. с., п/п, рук. (1988). Многократный чемпион и призер чемпионатов СССР и Украины.

Участник 4-х Гималайских экспедиций: 1990 — в. Лхоцзе (до высоты 8350 м, экспедиция «Профспорта СССР», рук. А. Шевченко); 1991 — в. Эверест (до высоты 8300 м, международная экспедиция, рук. В. Балыбердин); в. Манаслу (до высоты 7500 м, 1-я Украинская Гималайская экспедиция, рук. В. Шумихин); 1992 — п. К-2 (Чогори, 8616 м), м-т Абрузи — 74-й покоритель самой сложной по погодным условиям и самой жестокой по количеству погибших альпинистов горы, в двойке с В. Балыбердиным в международной экспедиции.

Покоритель высших точек: Европы — в. Эльбрус (5633 м), Америки — в. Аконкагуа (6959 м), Африки — в. Килиманджаро (5896 м). За заслуги в спорте и проявленный героизм в Гималайских восхождениях награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В 1987-1993 гг. работал видеооператором Харьковского областного киновидеоцентра, снял множество захватывающих репортажей о Гималайских экспедициях.

Наиболее сложные спасательные работы:

1987 — поиски и траспортировка погибших альпинистов: С. Бондаренко, В. Халика, Б. Поляковского на п. Клары Цеткин;

1990 — в. Лхоцзе (8516 м) — спуск получившего серьезные обморожения В. Каратаева с высоты 8350 м вдвоем с М. Туркевичем;

1991— в. Эверест (8848 м) — поиск ночью и оказание помощи на высоте 8200 м над Южным седлом спускающемуся с вершины Р. Гиуташвили.

Работал в промальпе на покраске радиорелейных вышек газопровода Уренгой — Помары — Ужгород.

Председатель альпсекции ХАИ в 1981-1983 гг., член правления и попечительского совета Харьковского областного клуба альпинистов.

С 2007 года - Президент Федерации альпинизма и скалолазания Харьковской области.

С 2009 года - Председатель правления Харьковского областного клуба альпинистов.

С 2007 года член Президиума Федерации альпинизма и скалолазания Украины.

С 2013 года - старший тренер сборной команды Украины по альпинизму.

15 дек. 2013 08:00 Виталий ДВОРЯНКИН «Алтайский спорт»

В этом году исполнилось 65 лет со дня рождения первого отечественного покорителя Эвереста, нашего земляка Владимира Балыбердина.

В ноябре краевая федерация альпинизма организовала в горах Алтая соревнования его памяти, а «Алтайский спорт» отправился тем временем в противоположную сторону - на станцию Шпагино Заринского района, где Владимир Сергеевич провел детские годы.

Родные увалы

Вместе с мамой он несколько лет жил в Шпагино в доме своего деда Ионы Калиновича Моисеенко, заведующего местным фельдшерско-акушерским пунктом. Дом этот сохранился, но стоит сейчас в другом месте. В свое время его приобрел и перенес метров на триста отец ныне здравствующего алтайского поэта и писателя Николая Богормистова. В своем поэтическом сборнике «Долгое лето» Богормистов посвятил альпинисту одно из стихотворений. Там есть такие строчки: «Я полюбил ромашковое поле, он горы всей душою полюбил». Но это противопоставление всего лишь литературный прием, чтобы подчеркнуть разность судеб. Владимир Сергеевич, даже при всей своей страсти к горам, никогда не забывал ромашковое поле своего детства.

Первым рассказал о том, что Балыбердин родом из наших мест, в газете «Алтайская правда» директор краеведческого музея Заринского района Евгений Назаров. Между ним и альпинистом после восхождения нашего земляка на Эверест завязалась переписка. В одном из писем, ныне бережно хранящемся в музее, Балыбердин писал: «Мой последний приезд в Шпагино был в 1976 году. Тогда мы проехали на машине по окрестным деревенькам, побродили по лесам и берегам ручьев и речушек. Здесь мы мальчишками собирали ягоды и грибы, ловили пескарей, припасали телят, убирали колхозные картошку и свеклу, катались с увалов на лыжах. Возил меня мой дядя, муж старшей маминой сестры Любови Ионовны - Анохин Николай Васильевич. Они живут в Барнауле, регулярно приезжают погостить к нам в Ленинград».

По волнам памяти

Мне удалось отыскать нескольких человек, знавших Владимира Сергеевича, когда он был маленьким. Правда, за давностью лет память их сохранила немногое. Вспоминает Дисангали Умарович Жумадилов, ныне житель Заринска:

Мы жили по соседству с дедом Балыбердина. Володя в детстве такой крепенький, белобрысенький был. Летом мы в обычные для детворы игры играли - с мячом, в казаки-разбойники… Когда озеро льдом покрывалась, бегали туда жуков сквозь лед смотреть.

На этом озере едва не разыгралась трагедия с участием будущего восходителя на Эверест.

Его спас Гена Тагильцев, - мой ученик, - рассказывает Зинаида Ивановна Сидорова, в ту пору учительница шпагинской школы, а ныне жительница Барнаула (ее муж Савелий Степанович долгие годы был директором школы - Прим. «АС» ) . Весной мальчишки катались на льдинах, и Володя сорвался - стал тонуть.

Мы спускаемся с Геннадием Петровичем Тагильцевым по косогору к тому самому озеру. Моросит мелкий, нудный дождик. — С тех пор еще тропка сохранилась, - кивает на примятую траву мой спутник, всю жизнь проживший на станции.

На стене школы, где учился будущий альпинист, висит мемориальная доска. На вопрос, кто такой Балыбердин, ученики отвечают без запинки: «Первый российский покоритель Эвереста!».

Вы напишите в газете, чтобы нам новые ракетки привезли, - узнав, кто их спрашивает о знаменитом земляке, быстро сориентировались школьники. Уроки закончились, и они играли в школьном коридоре в настольный теннис. Учитель физкультуры Владимир Никулин сообщил мне, что в селе Шпагино, которое в нескольких километрах от одноименной станции, живет Надежда Алексеевна Бочкарева - одноклассница Владимира Балыбердина.

Ой, да мы ж с Володькой за одной партой в 5-м классе сидели! — всплескивает руками пожилая женщина, много лет проработавшая бригадиром на молочной ферме. — У нас в селе четыре класса было, а потом мы стали ходить на станцию. Классная спрашивает: «Куда ж тебя посадить?». А я говорю: «Я с Вовкой сяду. Он маленький и я маленькая». На первой парте мы сидели. Очень хороший мальчишка! На пятерки учился, а я отставала маленько. Он меня все наставлял: давай, мол, подтягивайся. Но в восьмом классе мы вместе уже не учились, он с мамой куда-то уехал. У меня есть фотография - Володька на Эвересте. Я иногда (смеется) разговариваю с ним.

Нехоженый маршрут

Владимир Балыбердин в связке с Эдуардом Мысловским поднялся на Эверест 4 мая 1982 года. Это была первая советская экспедиция на высочайшую вершину мира. Для ее штурма был выбран сложнейший нехоженый маршрут - по юго-западной стене. С 4 по 9 мая на вершине побывали одиннадцать советских спортсменов. О том, как это было, альпинисты рассказали в книге «Эверест-1982». Газетная площадь не позволяет передать драматизм тех майских дней тридцатилетней давности и предшествующих им событий. Для этого надо прочитать саму книгу. Чего стоит только подробное описание восхождения и спуска с горы связки Балыбердин-Мысловский, когда наш земляк проявил себя лидером с большой буквы, человеком, для которого важнее не собственное честолюбие, а ответственность за командный результат и тех людей, что рядом. Для газетной публикации мы выбрали из книги только те отрывки, которые дают общее представление о восхождении и характеризуют его первого номера.

Владимир Балыбердин:

«Признаться, какое-то честолюбивое чувство от того, что здесь стою именно я, все-таки шевельнулось в глубине души. Оно не было резким, внезапным, как не была внезапной сама победа. Слабая надежда на нее, видимо, безотчетно зародилась еще когда было принято решение о выходе нашей двойки из базового лагеря. К утру 4 мая надежда переросла в уверенность, а желание - в обязанность. Поэтому, глядя на Тибет, я не ощутил приступа бурной радости. Я подумал: «Ну вот, наконец-то. Вверх больше не надо. Можно отдохнуть. И что бы теперь ни случилось с погодой, с маршрутом и даже с нами - все равно русские побывали на Эвересте».

Юрий Рост, журналист:

«Каждый мечтал о маленькой покатой снежной площадке над всей Землей - о восхождении на вершину. Даже если по альпинистской роли ему предстояло устанавливать предвершинный лагерь, откуда пойдут вверх другие… Но задача тренеров была отобрать таких людей, которые в случае потери для них возможности вознестись не утратили бы присутствие духа и оставались бы профессионалами высокой пробы. Для этого кроме морального здоровья надо было быть очень здоровым физически. Руководство экспедиции решило тщательно проверить физические возможности каждого кандидата. Начались жестокие обследования - а я бы сказал, испытания - людей в Институте медико-биологических проблем и во врачебно-физкультурном диспансере. Господи, как только не «издевались» ученые над альпинистами! «Поднимали» их в барокамерах до десяти километров, заставляли дышать чистым азотом, морозили, давали запредельные нагрузки, и все до крайних, почти критических пределов…».

Владимир Балыбердин:

«Только тут, при монотонной ходьбе по снегу, когда не нужно было искать зацепки, выбирать простейшие варианты лазания, организовывать страховку, я почувствовал, как я устал.

Постоянная техническая работа отвлекает от наблюдений за собственным организмом, поэтому человек выматывается до предела, не замечая этого.

На снегу после нескольких шагов человек истощает свой кислородный запас и останавливается отдыхать; навалившись руками на колено, можно опустить голову, закрыть глаза и думать о чем угодно. Вместо анализа технических сложностей наступает время анализа своего физического состояния. Здесь начинаешь считать шаги, пытаясь пройти как можно больше до следующей остановки. Здесь замечаешь, как сильно замерзли руки и ноги, и стараешься интенсивнее шевелить пальцами. Ни в коем случае нельзя давать им потерять чувствительность. Сердце бешено колотится, легкие лихорадочно перекачивают огромные массы воздуха, пытаясь высосать из него редкие молекулы кислорода, а ты в этой чистейшей, разряженнейшей атмосфере движешься медленно, как сквозь густую, вязкую массу, опутанный невидимыми сетями и обвешанный гирями. В этом исключительно сухом воздухе организм теряет огромное количество влаги, но очень пить не хочется, потому что холодно. Организм незаметно обезвоживается до опасных пределов. Есть тоже не хочется: все равно нет кислорода для окисления пищи. Водяной пар при выдохе (без кислородной маски) превращается в кристаллики льда еще в гортани и оседает на ее стенках.

Горло воспаляется так, что, глотая свою слюну, испытываешь жуткую боль, как будто глотаешь битое стекло. Одна мысль об этом вызывает панический страх, но и рефлекторное слюноотделение. И пытка продолжается».

Анатолий Овчинников: старший тренер команды советских альпинистов:

«У нас была уверенность, что двойка Мысловский - Балыбердин выполнит поставленную перед ней задачу, хотя им будет очень и очень трудно.

Мысловский находился далеко не в лучшей спортивной форме. И возраст есть возраст, но воля, целеустремленность, уверенность, желание достичь заветной цели являются хорошими союзниками в любом трудном мероприятии. А В. Балыбердин обладал не только огромной целеустремленностью, волевым настроем, желанием достичь вершины Эвереста, но и необыкновенной работоспособностью, как внизу, так и на больших высотах. Это он продемонстрировал на предгималайских сборах, а в Гималаях с первого дня он выполнял любые работы - самые тяжелые, самые трудоемкие, но необходимые для успеха экспедиции.

Мы понимали, что быстрому прохождению ледопада Кхумбу в трудных условиях этого года экспедиция обязана Балыбердину и Шопину. Они первыми пришли в лагерь I, переносили грузы в лагерь II и выше. Обработка маршрута на скалах перед лагерем IV во время акклиматизации также проведена В. Балыбердиным. Он во время акклиматизации и восхождения не пользовался кислородом. Только чрезмерно трудные условия, усугубившиеся потерей рюкзака Э. Мысловским, заставили его использовать кислород во время сна. Не умаляя достоинств других участников экспедиции, можно ответственно сказать, что он был лучшим участником экспедиции. И заслуженно достиг вершины Эвереста первым из советских альпинистов.

Ленинградские тренеры, принимавшие участие в подготовке В. Балыбердина, могут гордиться его успехами, а тренеры экспедиции удовлетворены тем, что сумели разглядеть среди большого числа кандидатов талантливого, ранее не обладавшего широкой известностью альпиниста, оценить и включить в состав экспедиции».

Деревенская закалка

В биографии Владимира Балыбердина есть путаница. Касается она места и времени его рождения. Известно, что он из учительской семьи. Мама - Таисия Ионовна, отец - Cергей Дементьевич. День рождения Владимира Сергеевича отмечали в семье 1 октября. Но в записи акта о его рождении стоит другая дата - 2 июля. Между 1 октября 1948 года и 2 июля 1949 года разница - девять месяцев. С местом появления на свет такая же неясность. Сама Таисия Ионовна говорила, что сын родился на станции Шпагино. Однако в акте о рождении, копия которого хранится в районном музее, местом рождения Владимира Балыбердина указывается село Ново-Маношкино. Впрочем, это не противоречит материнской версии - там находился сельсовет. Но как тогда объяснить тот факт, что сам Владимир Балыбердин в письме директору краеведческого музея Заринского района Евгению Назарову сообщает, что появился на свет в Барнауле в роддоме недалеко от железнодорожного вокзала?

По словам Ольги Александровны Окладниковой, сотрудницы музея истории туризма и краеведения города Заринска, на самом деле расхождение в датах рождения Владимира Балыбердина - всего лишь маленькая материнская хитрость. Таисия Ионовна написала о ней в одном из своих писем, адресованных заринским краеведам. Она хотела, чтобы сын пошел в армию не осенью, а весной - на полгода позже. Вероятно, Таисия Ионовна держала в уме и поступление сына в вуз. Датой рождения Владимира Балыбердина поставили тот день, когда отец заявил о новорожденном в сельсовете. Говорят, что это было распространенной практикой в деревне: когда человек объявился, тогда и родился. Впрочем, какое это сейчас имеет значение?

С ноября 1949-го по март 1954 года семья Балыбердиных жила в Тягуне, а затем снова переехала в Шпагино - к дедушке и бабушке по материнской линии. Уже без отца. Как вспоминал в письме на родину Владимир Балыбердин, своего папу он почти не помнит, Сергей Дементьевич ушел из семьи, когда сыну было около четырех лет, и в 1955 году умер в городе Акмолинске (ныне столица Казахстана - Астана. — Прим. «АС» ) . В книге «Эверест-82» Юрий Рост так описывал характер Владимира Балыбердина: «По внутреннему укладу Володя мне представляется не лидером какого бы то ни было коллектива (пусть даже из двух человек), а собственно коллективом. Всю жизнь он сам пробивался, без избытка ласки и сантиментов, он и рассчитывал главным образом на себя».

Владимир был в семье вторым ребенком, первым - сестра Галина. Бывает, что мальчик, растущий среди женщин, с трудом приобретает традиционные мужские качества. А бывает наоборот: с детства привыкает к ответственности, пытаясь заменить в доме мужчину. Балыбердин, представляется мне, как раз второй случай.

Из письма Таисии Ионовны, мамы альпиниста: «Рос Володя здоровым, спокойным, трудолюбивым. Еще в яслях не давал себя одеть: «Я сам!». В 13 лет выполнял довольно сложные работы: сделал погреб, туалет, обнес усадьбу оградой, покрыл крышу дома толью с гудроном». Из этого же письма можно узнать, что с восьмого класса он ежедневно занимался утренней гимнастикой, а с мая по октябрь спал на улице - закалялся. Когда парень учился в пятом классе, вспоминает Таисия Ионовна, она несколько раз затевала разговор, что после 7-го класса надо бы поступить в техникум. «Он отмалчивался, а потом как выпалит: «Гале - институт, а я глава семьи - и мне техникум!». Все рассмеялись, потом опомнились: «А ведь Володя вперед смотрит, уже о своем месте в семье думает».

После седьмого класса Таисия Ионовна вместе с сыном уехала в Карасук Новосибирской области, где жила ее сестра Раиса. Старшая дочь Галина к тому времени уже училась в Ленинградском педагогическом институте имени Герцена. Окончив 11 классов и получив аттестат, в котором было только две четверки, остальные - пятерки, отправился в Питер поступать в электротехнический институт и Владимир Балыбердин. Поступил не сразу, год учился в ПТУ на телемастера. Но своего добился - стал студентом вечернего отделения Ленинградского электротехнического института связи имени М.А. Бонч-Бруевича, попутно доучившись и в профучилище. Альпинизмом он увлекся в 1968 году уже студентом - в институте была секция альпинизма. По окончании вуза работал старшим инженером в Центральном научно-исследовательском институте морского флота, а с 1980 года - инструктором по альпинизму в Ленинградском городском совете ДСО «Спартак».

Он не оставил горы. После Эвереста в 1989 году Бэл (так звали его в альпинистском сообществе), осуществил траверс четырех вершин восьмитысячника Канченджанга, в 1991 году повторно поднялся на Эверест, в 1992 году покорил восьмитысячник Чогори, после чего стал первым в стране альпинистом, взошедшим на три самые высокие вершины мира. Он был уже близок к мечте - массовому восхождению на Эверест под его руководством, но случилась беда. В ночь на 22 июля 1994 года Владимир Балыбердин погиб в Санкт-Петербурге в автомобильной аварии. Машина, на которой он зарабатывал в 1990-е годы частным извозом на жизнь, попала под колеса грузовика, выехавшего на красный свет. Сиротами остались три дочери.

Память бережно хранит

Работая над этим материалом, я посетил краеведческие музеи в Заринске и селе Сорокино Заринского района. И в одном, и в другом познакомился с экспозициями, посвященными легендарному альпинисту. «Ловкий как муха, сильный как лев» - так характеризовал его один из руководителей знаменитой гималайской экспедиции.

Среди экспонатов заринских музеев - камни с Эвереста, личные фото Владимира Балыбердина, письма. В Сорокино под стеклом хранится книга «Эверест, юго-западная стена» с дарственной надписью нашего знаменитого земляка директору музея Евгению Назарову, ныне уже ушедшему из жизни.

Если первопроходец темы Евгений Семенович Назаров вел переписку с Владимиром Балыбердиным и мамой альпиниста, то его городские последователи из объединения «Туристы-проводники» под началом Тамары Валентиновны Санниковой после гибели альпиниста даже съездили к его семье в Санкт-Петербург. Это они разузнали, что Балыбердин принимал участие в съемках популярного в советские годы фильма «Земля Санникова». На высоченную башню с часами взбирается с завязанными глазами не актер Олег Даль, а его дублер - Владимир Мясников. Балыбердин отвечал на съемках за подготовку стены, по которой поднимался каскадер.

Супруга Владимира Сергеевича Елена Васильевна и его младшая дочь Светлана очень обрадовались, когда получили от меня в электронном виде фотографии со станции Шпагино и документы из музеев. Им важно, что память о Владимире Сергеевиче жива на родине. В сентябре 2011 года Елена Васильевна и Светлана ездили в соседнюю с нами Новосибирскую область, в Карасук, где Владимир Балыбердин окончил среднюю школу. Их пригласили на открытие мемориальной доски и экспозиции в местном краеведческом музее, посвященной дорогому им человеку. А пять лет назад Светлана приезжала на станцию Шпагино, чтобы увидеть родину отца.

Она, единственная из сестер, живет в Санкт-Петербурге. Надежда и Татьяна осели в Москве, как и Елена Васильевна, которая вышла замуж за хорошего человека, воспитавшего с ней детей. Как сообщила мне Светлана, она окончила филологический факультет СПбГУ, но пока работает промышленным альпинистом. «Для меня это удобный способ подработать, так как я занималась скалолазанием и умею управляться с веревками, а по специальности не так просто устроиться», - написала она в письме. Кстати, Света имеет разряд кандидата в мастера спорта по скалолазанию, и не оставляет надежды вернуться в активный спорт.

Старшая дочь Владимира Балыбердина - Надежда - дизайнер. Татьяна - инженер-конструктор. У обеих есть дети. У Надежды растет сын Иван Балыбердин, а у Татьяны дочь - Александра Макагонова.

Когда Евгений Назаров попросил Владимира Балыбердина прислать для музея личные вещи, тот выразил сомнение. В ответном послании написал: «Что касается экспонатов, вопрос сложный. Я никогда не понимал: кому интересно смотреть на чьи-то старые пожитки? А камни с Эвереста я вышлю непременно». Он любил горы, свою семью, честно и добросовестно делал свое дело и, хотя знал себе цену, никогда не выпячивал собственное «я».

4 мая 1982 года в 14 часов 30 минут по непальскому времени руководитель Первой советской гималайской экспедиции Евгений Игоревич Тамм услышал из динамика рации голос:
- Во все стороны идут пути только вниз, прямо передо мной торчит из снега небольшой металлический пупырь. Что будем делать?

Это был голос Владимира Балыбердина, он сообщал, что связке удалось достичь вершины Эвереста, исполнить давнюю – ещё с 59-го года - мечту советских альпинистов, мечту, исполнению которой сам Евгений Игоревич и ещё многие-многие его друзья отдали несколько лет своей жизни.

Потом Балыбердину (друзья называли его «Бэл») не раз припоминали его попытку пошутить в такой не очень соответствующей юмору обстановке. Но это было уже потом, когда эта фраза стала некоторым символом Эвереста-82, когда практически ни одна публикация не обходилась без цитирования этой фразы, а кто-то из журналистов даже провёл параллель с гагаринским «Поехали!». Сам же Бэл считал, что, учитывая состояние, шутка вполне удалась.

Балыбердин мог бы и не попасть в экспедицию, но на отборочном восхождении он приглянулся главному тренеру.
Анатолий Овчинников, старший тренер экспедиции:

Hа этом сборе я ближе познакомился с Володей Балыбердиным. Hа предыдущих сборах он был достаточно замкнут и неразговорчив. Hа сей раз мне пришлось выходить с группой, в составе которой был и Володя. Hаша группа поднялась в лагерь 1 и остановилась на ночевку. Во время приготовления ужина Леша Москальцов сказал, что идти выше этого лагеря не следует из-за лавинной опасности, надо ждать команду Вали Иванова здесь, несмотря на то, что обещали встречать на переходе от 1-го ко 2-му лагерю. Я не стал вступать в разговор и разубеждать в отсутствии такой опасности, ведь все уже поднимались и спускались по этому маршруту. Возможно, у обитателей палатки составилось мнение, что я согласен с предложением Москальцова, ибо утром во время чая разговора о выходе не было, и, кроме меня, никто не готовился к выходу, а я это делаю почти что мгновенно.
Hапившись чаю, я взял веревку, вышел из палатки и предложил: "Кто идет со мной?" Почти сразу же вышел Володя Балыбердин. Не представляю, как ему удалось так быстро одеться. Связались. Я шел впереди, снег был довольно глубокий, и шли небыстро. Возможно, Володе темп показался медленным, и он минут через тридцать попросился выйти вперед, чтобы потоптать снег. Через какое-то время нас догнала и оставшаяся в палатке двойка. Часа через три увидели и команду Валентина Иванова, спускавшуюся с пика Коммунизма и тащившую оборудование 2-го и 3-го лагерей. Встретив их, я сказал Валентину, что они свою задачу выполнили, совершили восхождение, и теперь могут спокойно продолжать спуск, а мы будем транспортировать этот огромный тюк. Спустившись к лагерю 1, сняли его. Кое-что разложили по рюкзакам, остальное в общий тюк. Сначала спуск продолжили по снежному склону, а дальше надо было этот тюк спускать уже по скалам. С одной стороны - это неудобно, а с другой - можно порвать дорогое снаряжение и оборудование, которое необходимо на Эвересте. Поднимаясь вверх, я уже об этом думал и снизу просматривал возможность спуска на плато по снежному кулуару с бергшрундом внизу. Этот спуск требует значительно меньших затрат, но были неясными условия прохождения верхней части кулуара (его камнепадность). Подойдя к кулуару, стал просматривать его сверху, оценивая вероятность камнепада. В верхней части все выглядело благопристойно, но средняя оставалась загадкой. Hадо было решать. Спуск по кулуару упрощал проблему, но но тревожило то, что в случае какой-либо травмы может сорваться вся дальнейшая подготовка к восхождению на Эверест и сама экспедиция тоже. В этот момент подошел Володя Балыбердин и предложил сопровождать груз при его спуске по этому кулуару. Это предложение меня обрадовало. Однако тут же я услышал мнение Сергея Ефимова, выраженное одним словом - камикадзе. Конечно, был риск, но была и уверенность в благоприятном исходе. Чтобы предотвратить дискуссию, я сказал, что думаю также и очень рад тому, что Володя согласен сопровождать груз. Веревок у нас было много снято с верхней части маршрута на пик Коммунизма, и их вполне хватит для спуска до самого плато. Быстро подготовили грузы и начали их спускать. Володя спускался вместе с грузом. В некоторых местах поправляя его, если он цеплялся за камни или застревала веревка. Вскоре Володя скрылся из глаз за поворотом и перегибом склона. Время от времени от него долетали приглушенные и едва понимаемы команды: "Закрепите веревку", "Пошёл" и т.д. С нетерпением ожидали подхода к бергшрунду, подвязывая одеу веревку за другой. Hаконец донеслось: "Прошел бергшрунд. Выдавай веревку." Всем стало радостно: все обошлось благополучно. Отцепили веревку, и она по снежно-ледовому склону заскользила вниз. Участники набросили на себя рюкзаки, и, радуясь, что не надо по скалам спускать огромный тюк с оборудованием промежуточных лагерей, продолжили спуск

В 84-87 годах я практически всю зиму проводил на лыжной базе альпинистов ленинградского Спартака. Hу, база - это громкое слово. Hа самом деле это был домик, снятый в складчину на зиму, где можно было хранить лыжи, кое-какие шмотки, вскипятить чаю, переодеться, ну и при необходимости переночевать.
Вы себе представляете, о чем говорили спартаковские альпинисты в 84-м – 85 г.г., когда мазали лыжи, пили чай или пилили дрова? О чем же они еще могли говорить, кроме как о Гималаях, об Эвересте? Подумать только - ведь первым из советских людей на вершину высочайшей горы мира вышел не кто-нибудь, а тот самый сухощавый мужичок, который всем был известен своим фантастическим умением пахать, который мазал лыжи в соседнем домике, и которого все называли просто Бэл. Надо сказать, что среди собиравшихся за тем чайно-бутербродным столом было немало не то, что сильных альпинистов, а альпинистов экстра-класса, тоже участвовавших в гималайском отборе. Многие из них считали, что не прошли в экспедицию из-за разных рогаток неспортивного плана. Политика, так сказать. И во многом они были правы. Hо никто из них не отрицал, что Бэл завоевал свое место в сборной "железным очком" и умением пахать. А сам Бэл тем временем бегал себе тридцадки и полтиники и планировал новые экспедиции. Его гималайский дневник был опубликован как минимум в двух книгах и трех журналах. А выдержка из него: "Фотокамера "Смена-8М" отлично работала в условиях гималайских высот." висела в Гостинке в фотоотделе. Hевиданные по смелости откровения про ход экспедиции (правда не только его - все участники постарались) будоражили ум. И то, что этот самый легендарный Бэл мажет свои лыжи вот здесь вот, совсем рядом, буквально трех метрах от меня, воспринималось как полнейшая фантастика. Кроме Балыбердина, на токсовской лыжне можно было видеть и второго лениградского участника эверестовской экспедиции - Леонида Трощиненко. "Трощ", как его называли в послегоночных посиделках. Тем более, что его высокую фигуру не заметить было невозможно. Общее мнение тогда было таково: "Троща затюкали". Этим резюмировали все: и запрет на подъем выше базового лагеря, и мороку с присуждением змс, и орден, который то давали, то не давали. Сам Бэл был человек в себе и трепаться особо не любил. Может быть еще и потому, что он тогда был в контрах с официальным альпинизмом. Характерная для тех лет реплика: "Бэлу, чтобы стать чемпионом, нужно сделать маршрут на две головы сильнее остальных. Иначе эти козлы из Федерации не признают." В этом, кстати, отражалось и неприязненное отношение альпинизма ленинградского к альпинизму московскому. Точнее не к самому альпинизму, а к его формальным руководителям. Почти поголовно все считали, что Ленинград несправедливо обижен на гималайском отборе. И это отчасти правда. Хотя то же самое можно сказать и про Алма-Ату, и про Свердловск. Сильных альпинистов было много, школа серьезная (что подтверждается постсоветской гималайской историей), а мест в экспедиции мало. Hо каждый ленинградский альпинист тогда испытывал мстительное удовольствие от того, что никому доселе неизвестный Бэл стал первым советским покорителем восьмитысячника. В 1994 г. я защитил диплом и уехал на Кавказ. В Питере шли Игры Доброй Воли. После нескольких восхождений в районе Джан-Туганского плато мы переместились в Азау, чтобы уже наконец-то совершить восхождение на Эльбрус. Сходили на Эльбрус, а оставшиеся до поезда пару дней просто оттягивались. В какой-то момент мы пошли в Тегенекли (или Иткол?, не помню уже). Hа дверях турбазы или гостиницы мы увидели плохо отксеренный листок, сообщавший, что в день открытия Игр Владимир Балыбердин погиб в автокатастрофе. Уже потом я узнал, что он несколько дней лежал в морге как неопознанный, несмотря на наличие при себе водительских прав и удостоверения ЗМС. Леонид Трощиненко погиб в 1990 г. в обвале на пике Ленина с молодой командой из ЛЭТИ, готовящейся в Гималаи.

Владимир Сергеевич Балыбердин Владимир Сергеевич (1949–1994) – родился на Алтае, учился в Ленинграде – закончил ЛЭИС им. Бонч-Бруевича. Работал старшим инженером ЦНИИ морского флота, с 1980 г. – инструктор альпинизма Ленинградского городского совета ДСО «Спартак». Единственный из кандидатов в мастера спорта СССР, которому сразу (минуя звание МС) присвоено звание Заслуженного мастера спорта. КМС – 1978, ЗМС – 1982, МСМК – 1982. Жетон «Спас. отряд» – 1978, КМС по скалолазанию – 1978. Первый тренер – П.А. Рапоппорт. Первое восхождение – 5.05.1969 на альпиниаде ЛОС СДСО «Буревестник». К 1982 году поднялся на все семитысячники СССР. Был чемпионом Союза в 1981 г. – п. Коммунизма по южной стене, 6-я к/тр. «Снежным барсом» стал в 1987 г. В первую гималайскую экспедицию поехал кандидатом в мастера спорта, прекрасно проявив себя на отборочных сборах. 4 мая в 14 час. 30 мин. В. Балыбердин в связке с Эдуардом Мысловским взошёл на вершину Эвереста. Восхождение совершил без кислорода (но пользовался кислородом на спуске и во время сна). За это восхождение удостоен званий заслуженного мастера спорта и мастера спорта международного класса в 1982 г. и награжден, как и Э. Мысловский, орденом Ленина. По итогам опроса спортивных журналистов в числе десяти лучших спортсменов СССР 1982 г. впервые в истории советского спорта был назван альпинист – Владимир Балыбердин. После Эвереста совершил несколько высотно-технических восхождений, завоёвываших призовые места в чемпионате СССР. В 1986 – пик Коммунизма зимой, 1988 – Пик Ленина зимой. 1989 – 2-я советская гималайская экспедиция: Канченджанга центральная (как и вся группа - без кислорода) и траверс четырёх вершин массива Канченджанги: Ю (8491 м), Средняя (8478 м), Главная (8586 м) и Западная (8505 м). За эти восхождения В. Балыбердин награжден орденом Дружбы народов. 1990 – зимний пик Победы.
Потом наступила новая эпоха, и Балыбердин, увидев новые возможности, организует новые экспедиции. 1991 – Эверест через Ю седло (классический маршрут, без кислорода). 1992 – К2 (Чогори) по классическому маршруту (ребру Абруцци), Балыбердин – рук. российско-американской экспедиции. Восхождение совершено группой в составе: Балыбердин, Никифоров А., Копейка Г. В результате Балыбердин В. стал первым альпинистом в СССР, взошедшим на три самые высокие вершины мира.
В ночь на 22 июля 1994 г. его «Волга» попала под колеса финского трейлера, выехавшего на красный свет. В канун Нового, 2001, года Спорткомитет определил 20 лучших спортсменов 20 века. Среди них первым назван Владимир Балыбердин.

Трощиненко Леонид Андреевич (1945-1990) – Ленинград. Родился в Севастополе.
Окончил Военмех в Ленинграде (1968), но практически вся его альпинистская деятельность была связана с альпсекцией ЛЭТИ им. Ульянова-Ленина, где последние 10 лет работал на кафедре физического воспитания – тренером, преподавателем, руководителем отделения альпинизма кафедры физкультуры. Перед гималайской экспедицией 1989 около года проработал в «Леннаучфильме» – приобрел квалификацию кинооператора.

Первое восхождение – 1968, последнее – 1990. МС СССР – 1977. МСМК СССР – 1982, ЗМС СССР – 1982.
В 1982 г. при отборе в ИМБП врачи запретили ему подниматься выше 6500 м. Также запрет получил ещё один участник – Эдуард Мысловский, но его смолги под личную ответственность отстоять Тамм и Овчинников. Трощиненко же поехал на Эверест завхозом, заместителем начальника по хозяйственной части, сопровождал груз экспедиции из Москвы до Катманду и далее до базового лагеря, был ответственным за состояние пути по леднику Кхумбу. Награжден медалью «За трудовую доблесть».
В 1986 он руководит штурмовой группой при восхождении на п. Е. Корженевской зимой, это было первое в истории советского альпинизма зимнее восхождение на семитысячник. В 1989 – участник 2-ой советской гималайской экспедиции на Канченджангу. Руководитель киногруппой, проводившей высотные съемки. 16 апреля вместе с группой К. Валиева поднялся на Главную вершину Канченджанги (8586 м). Награжден орденом «Знак Почета».
1990 – п. Ленина зимой, рук., на вершину поднялось 25 человек.
1990 – готовил команду ЛЭТИ в экспедицию на Чо-Ойю. Летом команда под его руководством выехала на тренировочный сбор на Памир. 13 июля 1990 года на склонах пика Ленина произошла самая большая катастрофа в истории альпинизма - в результате схода грандиозной лавины погибли сразу 43 альпиниста, в том числе 16 членов команды, вместе с Л. Трощиненко. Лавина сошла там, где многие годы альпинисты ставили один из промежуточных лагерей, и это место считалось безопасным.

P.S. От болезней умерли Е. Тамм – руководитель экспедиции, Свет Орловский – врач, Михаил Туркевич – самый молодой участник «Эвереста-82» (связка Бершов-Туркевич оказала помощь БАлыбердину и Мысловскому на спуске, совершив ночное восхождение). Алексей Москальцов, Валерий Хрищатый – погибли в горах.

Родился на Алтае, далее жил и учился в Ленинграде – закончил ЛЭИС им. Бонч-Бруевича. Работал старшим инженером в ЦНИИ морского флота, с 1980 – инструктор альпинизма Ленинградского городского совета ДСО «Спартак» (т.е. стал профессиональным альпинистом – прим. ред.). Один из талантливейших советских альпинистов нового поколения и единственный из КМС-ов СССР, которому сразу (минуя звание МС) присвоено звание: ЗМС – 08.06.1982 (№2828), МСМК – 31.12.1982 (№7937).

1982 – в первой советской гималайской экспедиции прекрасно проявил себя (в Гималайскую сборную требовалось отобрать 22 кандидата из 150 претендентов – «браковали» без жалости (Овчинников А.Г.). Безотказно выполнял любые поручения и активно участвовал во всех подготовительных работах: в прокладке пути по ледопаду Кхумбу, в обработке многих участков ЮЗ контрфорса, в организации промежуточных лагерей. В одиночку установил V лагерь (8500 м). А перед этим – навесил перила от IV до V лагеря и выше – до выхода на З гребень. (Навесил 150 м перил в одиночку…!!! А Вы – читатель, представляете, что зачет: идти первым – без верхней страховки по скалам 4-5 к/тр., да ещё с тяжелым рюкзаком, на высоте более 8.000 м? – Прим. ред.)

В 6 часов утра 4 мая В.Балыбердин и его напарник – Эдуард Мысловский (45 лет, МС – 1966, МСМК – 1968); вышли до вершины и в 14:30 Балыбердин первым в СССР вышел на вершину Эвереста и по рации сообщил Тамму: «Все пути идут вниз…чего делаем дальше?»

"2 Russians Climb Everest AP Published: May 5, 1982: Eduard Myslovsky and Vladimir Balyberdin today became the first Russians to climb Mount Everest, the Nepalese Tourism Ministry announced. Mr. Myslovsky, 44 years old, of Moscow and Mr. Balyberdin, 32, of Leningrad reached the top of the 29,028-foot-high peak this afternoon and stayed 30 minutes before beginning their descent, the ministry said." (ссылка http://www.nytimes.com/1982/05/05/world/2-russians-climb-everest.html)

За это восхождение Балыбердин был награжден орденом «Ленина» (05.07.82). По итогам опроса спортивных журналистов в числе десяти лучших спортсменов СССР 1982 г. впервые в истории советского спорта был назван альпинист – Владимир Балыбердин.

Первое восхождение – 05.05.1969 на альпиниаде ДСО «Буревестник» (в секции ЛЭИС, тренер Рапопорт Файва Абрамович).

1977 – занял 1-ое место в альпинистском двоебории (беговые лыжи и слалом). Эти соревнования проводились в последний раз – он успел…!
1978 - Жетон «Спасотряд» , КМС по альпинизму. КМС по скалолазанию.
1982 – «Снежный барс».

Первенство СССР:

• 1981 – 1 место, высотно-технический класс: п. Коммунизма по центру ЮЗ ст., пп, 6, рук. Вик. Солонников;
• 1984 – 3 место, ледовый класс: Джеты-Огуз, 5б, Балыбердин + 3;
• 1985 – 2 место, технический класс: Холодная стена (Язгулем) по центру В ст., 6б, пп, рук.
• 1986 - 3 место высотно-технический класс: п Энгельса по колодцы сев.вост ст., 6, пп, Балыбердин + 7

Зимние восхождения:

• 1984 – Шхельда с З на В с подъемом на пик Аристова по С стене, пп, 5б, рук.;
• 1986 – п. Коммунизма (по Бородкину), с холодной ночевкой на 6500 м, 5а к/тр., в составе гималайского сбора;
• 1988 – п. Ленина по З гр., 5а, рук.;
• 1990 – п. Победы до 7050 м(по С склону – по Летавету (по Абалакову!-НШ уточнить), рук.

Наиболее значимые восхождения:

1974 – Каменск-Уральский по Ю контр., 5а, Игнатьев Н.М. + 3.

1976 – Пионер (Безенги), 5б, Колчин Ал., Балыбердин В., Вострова, Бирюлин Ю.; Уллу-Ауз-баши с Севера, 5а, рук. Балыбердин + 3; Фестивальная - Слоненок (Тянь-Шань, Каракол), 5б, Колчин Ал. + 7 (и редактором).

1977 – Памиро-Алай, Кок-су: Текелик ЮВ гр., 5а, пв, Колчин А. + 5; Оссоноли Ю по камину Ю ст., 5б, пв, в двойке с Колчиным Ал.; Зуб Бегичи по В контерфорсу, 5а, пв, в двойке с Андреевым Г. (редактором); Текелик по СВ гр., 5а, Колчин + 4; Траверс: Зуб Бегичи (по ЮВ ст.) – 5б, Балыбердин В., Андреев Г. (редактором), Силин Б., Разумов Ю.

1978 – Замин Карор по З кф. З ст. (Лаврухина), 5б, Черевко + 3; п. Коммунизма по В ребру, 5б, Афанасьев + 3.

1979 – п. Революции, 6 к/тр., Чуновкин Г. + 7.

1980 – п. Е. Корженевской по Ю гребню, 5а; траверс п. Коммунизма с С - п. «6950», 5б. 1981 – п. Коммунизма по центру ЮЗ стены, 6, Солонников Вик. + 7; Джигит по С ребру (по серпу), 5б, Балыбердин В. + 3; Туполева по ЮЗ ребру, 5а, Дзбина В. + 3; Пик Арг, 5б, (пп), в двойке с Глушко В.; Пик Арг по левому бастиону С ст., 5б, в двойке с Глушко В.

1982 – Эверест ЮЗ стена, пп.

1984 – п. Революции по центру ЮВ ст., 5б, пп, Балыбердин В. + 4.; п. Революции по ЮЗ ст. (по Некрасову), 6, Разумов Ю. + 3; п. газеты «Комсомолец Киргизии» по ЦС стены, 5б, пп, Балыбердин + 3.

1985 – Шатер (Тянь-Шань), СЗ ст., пп, 6, Балыбердин + 5; Шатер по центру СЗ стены, 6, пп, Балыбердин В. + 7; п. «5290» (ущ. Хаврез-Дора) по СВ контрфорсу, 5б, в двойке с Шустровым Н.; Холодная стена по центру В ст., 6, пп, Балыбердин + 7 (2 место Чемпионате СССР).

1986 – Замин Карор ЮЗ по кф З ст., 5б, Разумов Ю. + 3; Замин Карор 1-я Зап. СЗ ст., 6, Разумов Ю. + 3; п. Энгельса по центру В ст., 6, Балыбердин + 5; п. Энгельса по колодцам Ю ст., 6, пп, Балыбердин + 7.

1987 – Ленина по З гр., 5а, зима, рук.; п. Коммунизма по С гр., 5б, рук.; Хан-Тенгри по центру В ст., 6, пп, Шустров Н. + 5; Хан-Тенгри по З гр., 5б, рук.; п. Победы по З гр., 5б, Балыбердин + 4.

1988 – п. Ленина через скалы Липкина, 5а, рук.; п. Победы В с пер. Чонторен, 5б, рук.; траверс: п. Победы – п. Военных Топографов, 6б, рук. одной из групп (в составе гималайского сбора).

1989 – 2-я советская гималайская экспедиция: 15 апреля – в составе группы В. Хрищатого поднялся (как и вся группа – без кислорода) на Среднюю вершину Канченджанги (8478 м), пп. Далее – 1-2 мая в группе В. Елагина прошел последовательно Южную (8491 м), Среднюю (8478 м.), Главную (8586 м) и Западную (8505 м) вершины, пп. За эти восхождения награжден орденом «Дружбы народов».

1990 – зима: п. Победы (по Летавету), Балыбердин + 3; п. Евг. Корженевской по Ю гр. с ледника Москвина, 5б, Балыбердин + 5; п. Коммунизма по С склону с ледника Вальтера и Б. Барьер, 5а, Балыбердин + 5.

1991 – 7 октября: Эверест через Ю седло (без кислорода) – был руководителем экспедиции петербургского (собственного) кооператива «Альпинист».

1992 – Чогори (К-2 по ребру Абруцкого), рук. российско-американской экспедиции. Восхождение совершено группой в составе: Балыбердин, Никифоров А., Копейка Г. В результате Балыбердин стал первым альпинистом в СССР, взошедшим на три самые высокие вершины мира.

Володя погиб в родном городе, в ночь на 22 июля 1994 (в день начала Игр Доброй воли, куда он был приглашен). Его «Волга» попала под колеса огромного финского трейлера, выехавшего на красный свет. После его гибели пришло понимание истинной ценности этого человека. За ним навсегда закрепилась слава национального героя России. Володя похоронен перед главным входом на Южное кладбище. В канун Нового, 2001, года Спорткомитет определил 20 лучших спортсменов ХХ века. Их имена составляют гордость мирового, советского и российского спорта – среди них первым был назван Владимир Балыбердин (СПб ведомости, №238, 28.12.2000). У Володи осталось три дочери… Балыбердин автор ряда публикаций: в книге «Эверест-82» (М., ФиС) – статья «Неправильное восхождение»; в книге «Эверест, юго-западная стена» (Лениздат, 1984) – статья «На самый-самый верх»; в ленинградском журнале «Аврора» (№ 3, 1983) – статья «8848»; в газете «Вечерний Петербург» (5.10.1992) – заметка «Между небом и землей». О нем: Е. Тамм. «Памяти Владимира Балыбердина» в журн. «Мир путешествий», № 9-12, за 1994 г.

(По материалам Александра Колчина и Германа Андреева с сайта www.alpklubspb.ru с разрешения Г.Андреева).

Владимир Сергеевич Балыбердин (1948-1994) - первый советский альпинист, взошедший на высочайшую вершину мира гору Эверест (8848 м). Заслуженный мастер спорта СССР (1982), мастер спорта международного класса (1982).

Биография

Родился в селе Шпагино Заринского района Алтайского края 1 октября 1948 года, хотя, по официальным документам, датой рождения считалось 2 июля 1949 года. Жил и учился в Ленинграде, в 1973 году окончил Ленинградский электротехнический институт связи им. М. А. Бонч-Бруевича. Работал старшим инженером в Центральном научно-исследовательском институте морского флота. С 1980 года - инструктор альпинизма Ленинградского городского совета ДСО «Спартак».

Альпинизмом начал заниматься в 1969 году. В 1977 году занял 1-е место в альпинистском двоеборье (беговые лыжи и слалом). В 1978 году присвоены звания кандидата в мастера спорта по альпинизму и кандидата в мастера спорта по скалолазанию. В 1981 году на пике Коммунизма выиграл первенство СССР в высотно-техническом классе.

В 1982 году стал одним из самых активных участников первой советской гималайской экспедиции, целью которой было восхождение на гору Эверест. Непосредственное восхождение на вершину Эвереста Владимир Балыбердин осуществил 4 мая 1982 года вместе со своим напарником, московским альпинистом Эдуардом Мысловским. За это восхождение В. Балыбердин был награждён орденом Ленина (5 июля 1982 года), а по итогам опроса спортивных журналистов был назван в числе десяти лучших спортсменов СССР 1982 года (альпинист - впервые в истории советского спорта). Единственный из кандидатов в мастера спорта СССР, которому, минуя звание мастера спорта, присвоены звания заслуженного мастера спорта (8 июня 1982) и мастера спорта СССР международного класса (31 декабря 1982).

1986 год - совершил первое зимнее восхождение на пик Коммунизма.

1988 год - совершил первое зимнее восхождение на пик Ленина.

В апреле - мае 1989 года участвовал во 2-й советской гималайской экспедиции, поднявшись последовательно на четыре вершины горного массива Канченджанга (8586 м). За эти восхождения награждён орденом Дружбы народов (9 января 1990 года).

В январе-феврале 1990 года руководил одной из 4 групп советских альпинистов при зимнем восхождении на пик Победы, но в непогоду взойти удалось только группе Валерия Хрищатого.

7 октября 1991 года совершил повторное восхождение на Эверест в качестве руководителя экспедиции Санкт-Петербургского кооператива «Альпинист».

В 1992 году Владимир Балыбердин был руководителем российско-американской экспедиции на K2 (Чогори) (высота 8611 м). Совершил восхождение в составе группы, включавшей, кроме него, Алексея Никифорова и Геннадия Копейку. После этой экспедиции В. Балыбердин стал первым в стране альпинистом, взошедшим на три самые высокие вершины мира.

В ночь на 22 июля 1994 года Владимир Балыбердин погиб в Санкт-Петербурге, попав на своём автомобиле под колёса грузового трейлера, выехавшего на красный свет на перекрёстке Софийской улицы и проспекта Славы. Похоронен перед главным входом на Южное кладбище Санкт-Петербурга.

Память

На доме 47 по Бассейной улице, где В. Балыбердин проживал с 1991 года, установлена мемориальная доска.

В канун 2001 года Комитет по физической культуре и спорту Санкт-Петербурга определил двадцатку лучших петербургских спортсменов XX века. Их имена составляют гордость мирового, советского и российского спорта, и одним из них был назван Владимир Балыбердин.