Путешественник на велосипеде глеб травин. Глеб травин и путешествие вдоль границ ссср на велосипеде Путешествие на советском велосипеде

Вдоль границ СССР , включая арктическое побережье общей протяжённостью 27-30 [неприемлемо 1656 дней ] тысяч километров.

Семья

Путешествие

Предпосылки велоперехода

Травин любил природу, в юности руководил кружком «охотников-следопытов». Отец научил его науке выживания - находить еду и ночлег в лесу и в поле, питаться, по необходимости, сырым мясом. В 1923 году в Псков прибывает голландский велосипедист, объехавший всю Европу. Тогда Травин задумывает совершить более длительное и более тяжёлое по условиям путешествие.

Подготовка к путешествию

На подготовку к велопереходу ушло 5 лет, во время которых Травин проехал тысячи километров по Псковской земле. Изучал географию, геодезию, зоологию, ботанику, фотодело и слесарное дело во время службы в армии. После окончания службы отправился на Камчатку , где продолжил свои тренировки на армейском складном велосипеде «Лейтнер » .

Велопереход

В велопутешествие Глеб Травин отправился 10 октября 1928 года . До Владивостока он доплыл пароходом, затем по суше на велосипеде через Дальний восток , Сибирь, Среднюю Азию, Закавказье, Украину, Центральную и Северо-западную часть России - 17 тысяч [неприемлемо 1656 дней ] километров вдоль сухопутных границ.

Всю арктическую часть границы вдоль Северного Ледовитого океана от Кольского полуострова до мыса Дежнёва на Чукотке Травин преодолел на велосипеде, охотничьих лыжах, собачьей упряжке, пешком - 10-13 тысяч [неприемлемо 1656 дней ] километров. Побывал в Мурманске и Архангельске , на островах Вайгач и Диксон , в селениях Хатанга , Русское Устье , Уэлен и других. Закончилось путешествие возвращением на Камчатку.

Ошибочные оценки протяжённости маршрута

В произведении А. Харитановского «Человек с железным оленем», изданном в 1959 и 1965 годах, маршрут Травина оценивается в 85 тысяч километров, однако при такой протяжённости Травин должен был проезжать ежедневно в течение трёх лет в среднем по 77 км, что не согласуется с цифрами, полученными при восстановлении маршрута на основании данных маршрутной книжки-регистратора .

Личная жизнь

Женился на Вере Шантиной (ум. 1959) после возвращения из путешествия. Имел пять детей: трёх дочек и двух сыновей .

Путешествие Травина в искусстве

Путешествию Травина посвящён очерк Вивиана Итина «Земля стала своей», опубликованный в журнале «Сибирские огни» и книге «Выход к морю» в 1935 году.

В 1960 году вышла книга А. Харитановского «Человек с железным оленем. Повесть о забытом подвиге», выдержавшая несколько переизданий.

В 1981 году режиссёром Центрнаучфильма Владленом Крючкиным снят документальный фильм о Травине.

Память

Напишите отзыв о статье "Травин, Глеб Леонтьевич"

Литература

• А. Харитановский. / А. Б. Сомах. - Петропавловская типография Камчатского облполиграфиздата, 1959.

Примечания

Ссылки

• Т. И. Быкова. . Газета «Псковские хроники», № 5 (38) (2001). Проверено 28 ноября 2014.
• Вивиан Итин . // Выход к морю. - Новосибирск : Западно-Сибирское краевое издательство, 1935.
• . Культура Псковской земли . Администрация Псковской области. Проверено 28 ноября 2014.
• О. Чечин // Вокруг света : Журнал. - 1975. - № 11 (2602) .
• В. Крючкин // Вокруг света : Журнал. - 1984. - № 9 (2528) .
• Документальный фильм о Глебе Травине из серии «Альманах кинопутешествий» (1981).

Отрывок, характеризующий Травин, Глеб Леонтьевич

На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».

Сегодня о легендарном путешественнике-земляке помнят в основном люди старшего поколения. Оно и понятно. Другие времена и другие подвиги. Однако до сих пор не нашлось ни одного человека, который бы отважился повторить подобное путешествие - за три года преодолеть на велосипеде 85 тысяч километров!

Известно, что Глеб Леонтьевич Травин родился 28 апреля 1902 года в селе Касьево Псковского уезда. Отец его был лесником. В Псков семья переехала в 1913 году.

Отец научил Глеба главному, а именно науке выживания: находить еду и ночлег в лесу и в поле, питаться, по необходимости, сырым мясом.

В 1923 году в Псков прибыл голландский велосипедист, объехавший всю Европу. Под впечатлением знакомства с ним Травин задумал совершить более длительное и тяжелое путешествие. На подготовку ушло пять лет, во время которых Травин проехал тысячи километров по псковской земле. Изучал географию, геодезию, зоологию, ботанику, фотодело и слесарное дело. После службы в армии уехал на Камчатку, где продолжил тренировки.

В велопутешествие Глеб отправился 10 октября 1928 года. До Владивостока доплыл пароходом, затем по суше на велосипеде через Дальний Восток, Сибирь, Среднюю Азию, Закавказье, Украину, Центральную и Северо-Западную часть России - 45 тысяч километров вдоль сухопутных границ. Всю арктическую часть границы вдоль Северного Ледовитого океана от Кольского полуострова до мыса Дежнева на Чукотке Травин преодолел на велосипеде, охотничьих лыжах, собачьей упряжке - 40 тысяч километров. После возвращения Травин тренировал велосипедистов, мотоциклистов и автомобилистов, продолжал заниматься спортом сам и вовлекал в спорт молодежь. В годы Великой Отечественной войны работал преподавателем военного дела на Камчатке. В 1962 году вернулся в Псков. Глеб Травин умер в октябре 1979 года.

Из экспозиции в фонды

Таковы сухие строки биографии знаменитого путешественника, почерпнутые из Интернета. Но за ними не виден живой человек, именно поэтому «Псковская правда - Вече» решила разыскать людей, которые жили рядом, общались с Травиным.

Свои поиски мы начали с Псковского музея-заповедника. Как выяснилось, в конце 70-х годов там была открыта целая экспозиция, посвященная Глебу Травину. На ней были представлены велосипед, паспорт-регистратор, нож, винчестер, таблички (есть вышитая бисером - подарок во время путешествия по югу страны) и нашивки, которые использовал Глеб Леонтьевич во время путешествия. Пскову несказанно повезло. Все они попали в наш город из Ленинграда, где находились в фондах музея Арктики и Антарктики.

Вслед за открытием экспозиции, посвященной Глебу Травину, в Псков зачастили гости. Так, ходоков из Харькова интересовала марка велосипеда, на котором Глеб Леонтьевич совершил свое путешествие. Можно предположить, что приобщиться к славе

путешественника захотел харьковский завод, выпускавший спортивные велосипеды. Однако их ждало разочарование. Травин отправился в путь на велосипеде фирмы «Принцетон», специально заказанном через акционерное общество в США. Впрочем, был у гостей и вполне конкретный интерес. Парни намеревались проехать по югу часть травинского пути. Их письма очень ждали в Пскове, но не дождались. Возможно, поездка не состоялась.

А года три назад в музей приезжал гость из Швейцарии. Молодой мужчина занимается велоспортом, много путешествует. Он узнал о Травине и специально приехал посмотреть на велосипед легендарного путешественника. К тому времени отдельной экспозиции в музее уже не было, но главный хранитель позволила на время забрать велосипед из фондов. Во дворе музея парень сделал несколько снимков с велосипедом и - счастливый - уехал домой. С велосипедом Травина также фотографировался Павел, брат Фёдора Конюхова.

Богатый «лесник»

В Псковском музее-заповеднике поведали о событиях многолетней давности, но ничего не могли сказать о дне сегодняшнем, в частности, о детях Глеба Травина. Кем стали? Где живут?

Попытки разыскать родственников путешественника по номерам телефонов, когда-то записанным сотрудниками музея, не увенчались успехом. Последний шанс - несколько старых адресов. Первый - хрущевка на улице Лепешинского. Без особой надежды набираем номер квартиры по домофону. И вот распахнутая дверь - навстречу спешит Валентин Травин. Мужчина не скрывает своего удивления. Его давно не расспрашивали об отце.

Отец был неразговорчивым, и когда я, будучи ребенком, спросил о деде, то он надолго замолчал, потом ответил, что тот был лесником, - вспоминает Валентин Глебович. - Уже позже во время прогулки по Пскову он показал несколько домов и обронил, что когда-то они принадлежали деду. Я думаю, что предки наши были дворянских кровей. Опасаясь репрессий, отец, по-видимому, в 30-х годах и поспешил уехать на Камчатку. А вот другим нашим родственникам повезло гораздо меньше. Некоторых выслали в Сибирь…

Их могло быть трое

В путешествие вдоль границ СССР первоначально собирались отправиться трое демобилизованных друзей - командиров Красной Армии. Они вместе заказали три совершенно одинаковых американских велосипеда, три паспорта-регистратора для отметок в пути. Но в дорогу отправился только Травин. Крепкий, здоровый, коренастый Глеб за три года не раз был на грани гибели. Он тонул с велосипедом, примерзал ко льду, дрейфовал на льдине, голодал, сильно обморозился и был вынужден ампутировать себе несколько пальцев на ногах, сражался с белым медведем. Обо всех перипетиях своего пути он рассказал позднее журналисту ТАСС Александру Харитоновскому (см. его книгу «Человек с железным оленем»).

На Камчатке журналист каждый день приходил к нам, и я, десятилетний ребенок, затаив дыхание, ловил каждое слово, - вспоминает наш собеседник. - Так узнал о том, что во время путешествия по Средней Азии отца взяли в плен басмачи. Своим освобождением он был обязан белогвардейскому офицеру. Понятно, что в книгу этот эпизод не вошел, ведь она вся была написана в духе коммунистических идей.

Я буду долго гнать велосипед

Велосипед, на котором Глеб Леонтьевич проехал 85 тысяч километров, еще долго служил сыну.

Сначала велосипед валялся на чердаке дома, но примерно в 50-х годах отец восстановил его, - уточняет Валентин Глебович. - Цепь на нем была особенная, очень прочная. И хорошо запомнил фары. Они были керосиновыми. Керосин зальешь, и фары светятся: справа - красный глазок, слева - зеленый, как на пароходе. Рама была усиленная двухтрубчатая. А руль отец где-то на севере сломал, и местные жители помогли заменить его на самодельный, который изготовили из ствола винтовки. Нагруженный для путешествия велосипед весил примерно 80 килограммов. К слову, на нем до сих пор можно ездить.

В 2002 году в музее была выставка, посвященная столетию со дня рождения Глеба Травина. На ней выставляли этот велосипед и другие вещи.

Дважды в одну реку

А вот дневникам Глеба Травина не повезло. Несколько путевых дневников он оставил сестрам, которых навестил в городе Дзержинске под Нижним Новгородом. К тому времени Глеб проделал уже больше половины пути, и дневники стали серьезной обузой.

Сестры пообещали сохранить уникальные записи, но в 1936-37 годах сожгли их, опасаясь репрессий. Поэтому паспорт-регистратор с отметками о посещении тех или иных населенных пунктов, хранящийся сегодня в Псковском музее-заповеднике, едва ли не единственное письменное доказательство проделанного Травиным пути.

Сегодня мало кто знает и о том, что Глеб Травин дважды совершил свое путешествие. Первый раз - в 1928-1931 годах на велосипеде, а второй - спустя 40 лет - на самолете. Вместе с корреспондентом он в 1969 году повторил свой маршрут, пролетев 85 тысяч километров на борту самолета.

Три любви Глеба Травина

С первой супругой Верой Глеб Травин прожил более тридцати лет. В этом браке у него родилось четверо детей: Юрий и Валентин, Гертруда и Таисия.

Я самый младший в семье, - уточняет Валентин Глебович. - С Юрием я не поддерживаю связь. Таисия живет на Камчатке, а вот с Гертрудой видимся часто. Она в Палкино переехала.

После смерти матери в 1952 году Валентин часто оставался дома один. Отец работал в конторе «Заготживсырье». На Чукотке и Камчатке занимался заготовкой оленины, пушнины. Соболей и песцов возил на продажу в Москву. Валя оставался на попечении квартирантов.

Неожиданно я получил телеграмму: «Встречай. Папа. Мама», - вспоминает собеседник. - Очень удивился, а отец, оказывается, во время командировки в Ленинград женился. Супруга преподавала в педиатрическом институте. Вместе с отцом она прилетела на Камчатку, усыновила меня и увезла в Ленинград. Позднее я узнал, что у нее тоже был сын, которого отец признал своим. Однако у меня отношения с этой женщиной не сложились, и через полгода меня отправили в детдом. Оттуда я сбежал к сестрам отца, которые жили под Нижним Новгородом.

Однако счастье в новой семье продлилось недолго. Летом 1963 года Глеб Травин приехал в Псков.

Здесь нас очень хорошо встречали, - вспоминает Валентин Глебович. - Отцу сразу дали благоустроенную квартиру на улице Яна Фабрициуса. Если не ошибаюсь, то это была плата за то, что отец перед уходом в армию сдал государству дом. С этого времени мы жили вместе. После армии я женился на девушке из соседнего дома, и наши пути с отцом навсегда разошлись. Знаю, что у него был третий официальный брак. Избранница Глеба на 28 лет моложе его…

Камчадал Валентин

По профессии Валентин Травин радиоинженер. Некоторое время служил в милиции, потом ушел на железную дорогу, где отработал 25 лет. Сейчас на пенсии. Любопытно, что в судьбе Валентина Глебовича тоже был «камчатский» период.

В 1977 году в Пскове стояла страшная жара, поэтому вместо юга мы решили в Мурманск поехать, где у жены родня жила, - вспоминает Валентин Глебович. - Там я увидел залив, почувствовал запах моря, приливы и отливы. Стоял на берегу, и слезы катились. Я же все-таки камчадал! Зашел в местное УВД отмечаться, там меня и сагитировали переехать. Зарплату дали больше в два раза, квартиру сразу предоставили. Назад в Псков вернулся только в 1990 году. Разруха началась. Правда, нас она не сильно затронула, спасибо моей работе на железной дороге.

«Путь длиною два экватора»

Так назывался фильм, который о путешествии Глеба Травина в начале 70-х годов сняла группа псковских кинолюбителей.

Тогда вся страна была увлечена кинолюбительством, - вспоминает Тинч Рязанов . - Я руководил кружком, который работал в псковском Доме строителей. Мы сняли несколько фильмов. Один из них был о Травине и длился 12 минут. Вместе со мной над фильмом работали еще трое ребят. Фильм рассказывал, конечно, о путешествии вдоль границ СССР и о том, как Глеб пропагандировал велосипедный спорт. В Москве на конкурсе любительских фильмов наша работа получила приз, а мы, как его создатели, две туристические путевки по Золотому кольцу. Но за путевки получили деньги, которые поделили на четверых. Позднее фрагменты из нашего фильма использовал в своем «Клубе кинопутешественников» Сенкевич. Сейчас оригинал фильма хранится в Псковском музее-заповеднике. Правда, без фонограммы. Из Москвы ее так и не вернули.

Фото из семейного альбома Валентина ТРАВИНА и Псковского музея-заповедника

Кстати

Глеб Травин является почетным гражданином г. Петропавловск-Камчатский.

Полыньи Глеб преодолевал на Севере… вплавь. Температура соленой морской воды в Арктике зимой достигала при этом минус два градуса по Цельсию.

Похоронен Глеб Травин на Орлецовском кладбище в Пскове.

ИЗ ПЕРВЫХ УСТ

«Едет на железном олене, за железные рога держится, не к добру это!» - говорили о Глебе Травине шаманы в Арктике.

«С волосами ниже плеч, бородатый, со шрамами ознобов на лице, с негнущимися руками, едва переступая ногами, на которых сам обрезал обмороженные пальцы, Травин предстал в моем воображении живым Амундсеном» - так рассказывал о встрече с путешественником заведующий одной из факторий на восточном побережье Таймыра.

85 тысяч километров на велосипеде вдоль границ Советского Союза. 40 из них - по побережью Северного Ледовитого океана, от полуострова Ямал до мыса Дежнева - безумие, на которое не отважился ни один человек за всю историю. Ссудьба сложилась так, что сейчас имя Травина практически забыто.

О Глебе Травине известно немного. Есть книга, которая описывает его путешествие, есть обстоятельный очерк, несколько заметок и статьей разной степени давности. Но в его случае этого явно недостаточно. Вивиан Итин - первый из авторов, который описал путешествие Глеба Травина.

«Настоящим» путешественником или профессиональным спортсменом Глеб Травин не был, не был и определен практический или научный смысл его путешествия.

Глеб Травин сын дворника из Пскова, молодой командир Красной армии, только что уволенный в запас, электрик, претворявший в жизнь план ГОЭЛРО на Камчатке, романтик, мечтавший вместе с друзьями об использовании энергии камчатских вулканических сопок. 26-летний Глеб Травин и на Камчатку попал необычным способом - после армии воспользовался правом бесплатного проезда на родину, но в качестве родного города назвал Петропавловск-на-Камчатке. В представлении жителя Пскова - край света, самый дальний город страны.

Маршрут путешествия

Глеб Травин мечтал о кругосветном путешествии. Понял, что выехать из страны не разрешат, изменил планы и задумал объехать вдоль границ молодого Советского Союза - для тренировки.

Объявив свой поход пропагандой физкультуры, во время первой пятилетки Глеб Травин для своего путешествия получил у исполкома Петропавловска-на-Камчатке отличный американский велосипед, который специально для него был доставлен на пароме - дорожный Princeton, модель 404 в одной из двух стандартных расцветок - красный с белыми эмалевыми стрелами на раме. И раз уж речь зашла о велосипедной экзотике, тренировался Глеб Травин на армейском складном Leitner, который то ли он сам, то ли его биограф Александр Харитановский ошибочно называли иностранным, а ведь собирался он в Риге, на фабрике российского инженера, предпринимателя и пионера отечественного велостроения Александра Лейтнера, чья история заслуживает отдельного рассказа.

С паромом прибыло кое-что из оборудования, в том числе японский Kodak - с его помощью было сделано немало уникальных кадров, из которых уцелели очень немногие. На этом сборы Травина завершились. Теплых вещей не брал, так как был человеком чрезвычайно закаленным, обладавшим большим походным опытом и редким здоровьем. Шорты, майка, трико и легкая куртка. Вместо шапки - длинные волосы, которые он специально отрастил перед поездкой. Из запасов еды - только галеты и шоколад. Немного денег. Для Травина было важно отправиться налегке, не обременять себя бытовыми удобствами.

В октябре 1928 года велосипедист выехал из Владивостока, добрался до Хабаровска и повернул на запад - вдоль Транссибирской магистрали к Байкалу. Забавная деталь: в районе Читы на дороге он встретил странного человека по имени Коляков. Тот прошел пешком из Приморья в Москву и возвращался обратно! Коляков раскритиковал способ передвижения Глеба Травина, и Травин посмеялся:

«Горе-ходок».

От Новосибирска - на юг, в пустыни и горы - Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан. Жесткий режим - не менее восьми-десяти часов в седле, еда и вода два раза в день - в шесть часов утра и в шесть часов вечера. Ел то, что мог добыть на местности охотой и рыбалкой, спал ровно там, где застанет ночь, на голой земле, подложив под голову свернутую куртку.

Достиг Каспия, пересек его на пароме, перевалил через Кавказ, добрался до европейской части страны - этот огромный отрезок Травин вспоминает как приятную прогулку. Ни безводная пустыня, ни горное ущелье, кишащее змеями, ни нашествие полчищ саранчи не шли ни в какое сравнение с тем, что ждало его на Севере. В ноябре 1929 года путешественник добрался до Мурманска. Оттуда начался отрезок пути в 40 тысяч километров, которые он проедет вдоль побережья Северного Ледовитого океана, большую часть пути - прямо по его гладкой замерзшей поверхности.

Подробно о путешествиях Травина изложено в двух книгах: «Человек с железным оленем» Александра Харитановского, а также очерке Итина «Земля стала своей».

Рассказ Харитановского — единственная книга, которая описывает весь путь в подробностях, в то время как Итин, будучи полярником, больше касается «полярной одиссеи», которая, впрочем, является и самой интересной.

Проснувшись после ночлега в районе острова Долгий, Глеб Травин обнаружил, что его сапоги и нового меховой комбинезон, которым он разжился в одном из северных селений, вмерзли в лед - спал он, как обычно, зарывшись в сугроб, ночью из трещины выступила морская вода, пропитала шерсть и застыла.

При помощи ножа Травину с трудом удалось выбраться, но вещи были безнадежно испорчены - комбинезон превратился в лохмотья, насквозь прорвалась подошва сапог, которые и без того уже приходили в негодность. Почти сутки велосипедист без остановки мчался в поисках жилья. Когда, наконец, Глеб Травин ввалился в ненецкий чум, ноги были сильно обморожены. Опасаясь гангрены, он решил, что потемневшие и распухшие большие пальцы лучше ампутировать, и тут же отрезал их ножом. Глядя на это, ненцы решили, что перед ними не человек, а дух. Так по окрестностям распространилась весть - едет по тундре сам черт на железном олене. Сам питается древесным углем, а оленю и вовсе не нужна пища.

Подъезжая к полуострову Таймыр, Глеб Травин провалился под лед. Первым делом он вытащил велосипед, затем выбрался сам, насквозь мокрый. Снял мокрую одежду, растерся снегом и голый зарылся в сугроб - единственное укрытие на многие километры вокруг. Сколько сидел там, дожидаясь, когда на морозе обсохнет его одежда, неизвестно. Затем Травин надел еще мокрые вещи и в течение нескольких часов бегал по окрестностям, высушивая их собственным теплом. Неподалеку он нашел груду оленьих туш, сваленных местными охотниками, забрался в нее и безмятежно спал, радуясь, что наконец выдался случай отдохнуть в тепле и комфорте.

А вот отрывок из дневника путешественника, чудом сохранившийся в очерке Итина:

«Я убил старую белую медведицу. Длина снятой шкуры шесть шагов. Двух маленьких медвежат удалось взять живьем. В течение пяти дней медвежата были моими спутниками. Один из них, побольше, раньше примирился с обстановкой и начал брать мясо из рук и сосать палец. Но так как заниматься с обоими было довольно трудно, то, когда вышло все мясо, пришлось старшего убить, а младшего я притащил с собой на факторию мыса Певэк. Мне хотелось отправить медвежонка на материк, но шаманы сказали, что за медвежонком уйдут все медведи и промысла не будет. Поэтому зав. факторией Семенов, который сначала обрадовался медвежонку, не захотел с ним возиться. Я же имел предположение двинуться на о. Врангеля и не мог взять медвежонка с собой».

Есть еще история с белым медведем: как-то метель свалила Глеба Травина с ног, завалила снегом, на какое-то время он потерял сознание, и привиделось ему, что лежит он на берегу реки и греется на солнце. Придя в себя, Травин обнаружил, что это медведь разрыл снег и жадно обнюхивает его лицо.

В июле 1931 года Глеб Травин добрался до мыса Дежнева - крайней точки северо-восточной части России. Там он соорудил скромный памятный знак в честь окончания полярного перехода и сразу же принялся отправлять телеграммы - вновь просил разрешения выехать за границу, чтобы не медля продолжить путешествие - проехать по западному побережью обеих Америк, достичь Огненной Земли, переправиться в Африку, пересечь Сахару и Аравию, оттуда - в Индию и Китай, чтобы через Тибет и Монголию вернуться в Россию. Ответная телеграмма в выезде отказывала и предлагала с ближайшим судном вернуться в исходную точку своего путешествия. В августе на китобойном пароходе Глеб Травин вернулся на Камчатку.

На Камчатке Глебу Травину вручили вымпел с памятной надписью:

«Камчатский облсовет физкультуры активному ударнику физкультурного движения Камчатки».

И вручили знак ГТО.

После завершения своего великого путешествия Глеб Травин вернулся к обычной жизни, состриг волосы, работал монтером на электростанции, инструктором, преподавал военное дело. Харитановский вспоминает, что когда он впервые попал домой к уже немолодому путешественнику, тому пришлось потрудиться, отыскивая по всему дому артефакты своего путешествия.

«Видимо, о реликвиях в доме вспоминали не часто», - заключил Харитановский.

Говорят, что умер Травин в 1979 году. Сейчас о нем вспоминают только завсегдатаи велофорумов. Вспоминают и снова принимаются критиковать рамы, вилки, ободья - эти ломаются, эти гнутся. А допотопный «Принстон» прошел 85 тысяч километров, преодолел пустыни, горы, Арктику - и ничего. А с ним и Глеб Травин - великий путешественник, про которого когда-нибудь обязательно должны снять фильм.

Зацепило

Слышал легенду, Будто когда-то
Нашу страну населяли гиганты,
Будто бы жили Странной судьбою,
Были готовы к работе и бою.

От недостатка Хлеба и мяса
Бредили Марксом, Победой и Марсом,
Снежной тайгой, Арктикой хмурой,
Яркими звёздами над Байконуром,

Пламенем жарким, Бездной бездонной…
Строили шахты, плотины и домны.
И заблуждались, И побеждали,
Ждали гостей из немыслимой дали…

Сквозь канонаду Бойни кровавой
Мчались, чтоб рухнуть в высокие травы,
В снег почерневший, В воду и глину…
Алый свой флаг вознесли над Берлином,

Шли от колхозной Луковой грядки
К Олимпиаде, Афгану, разрядке,
Шли сквозь шаблоны и трафареты,
Шли, за собой увлекая планету

Кровью писали Добрую сказку
Даже ошибки их были гигантски
Верили, веру В сердце лелея
В непогрешимость речей с Мавзолея,

Знали, что правы Серп их и молот
Знали, что мир лишь на время расколот
Что не навечно Боль и печали…
Но измельчали. Увы, измельчали…

Их же потомки Прячутся робко
В затхлой тиши кабинетных коробок.
Мыслят стандартно Далью не бредят
Сводят безжизненно с дебетом кредит
Мелко мечтают Думают редко…
В них ничего не осталось от предков.

Гуськов Алексей

Предлагаю вашему вниманию книгу Александра Харитановского — «Человек с железным оленем» (Повесть о забытом подвиге).

На мысе Дежнева, в часе ходьбы от селения Уэлен, возвышается огромный пирамидальный камень. Он виден как с севера - с Чукотского моря, так и с востока - из пролива Беринга. На его вершине укреплен шрапнельный снаряд с высеченной керном надписью:

СССР.
Турист-путешественник на велосипеде
ГЛЕБ ТРАВИН
12. VII. 1931.

Велосипед и Заполярье!… Изящный лаковый параллелограмм дутых трубочек, тонкие никелированные струны спиц - и ни одного километра дорог?!… Кто он, этот Глеб Травин, выбравший столь странный способ передвижения по Крайнему Северу? Да было ли такое на самом деле?

Было, - отвечает выдающийся советский летчик, пионер полярных полетов Борис Григорьевич Чухновский. - Могу подтвердить, что спортсмен Травин заезжал на Диксон.

Было, - столь же решительно утверждает старейший гидрограф, руководитель морской Карской экспедиции 30-х годов, доктор географических наук Николай Иванович Евгенов. - С Травиным мы встретились в Югорском шаре - в бухте Варнека.

Было, - говорит командующий полярной авиацией Герой Советского Союза Марк Иванович Шевелев, - Товарищи, рассказывавшие мне о Травине, видели его в устье Енисея.

Да, я сама вместе с другими комсомольцами Уэлена ставила памятный знак на мысе Дежнева в честь полярного перехода Травина, - сообщила учительница Анастасия Семеновна Абрамова. Та самая Ася Абрамова, о которой с большой теплотой и уважением упоминает известный советский геолог, член-корреспондент Академии наук СССР Сергей Владимирович Обручев в книге «По горам и тундрам Чукотки»*.

* * *

Самолет летел над центральной Камчаткой. Под крылом проплывали горные цепи. Величественные острые, как иглы, пики сменялись оранжевыми конусами умерших вулканов. В долинах-ядовито-зеленые пятна тундры, на взгорьях - дремучий лес. Ни дорог, ни тропинок….

В этом краю только и остается что летать, - заметил я вслух.

Думаете?… У нас, на Партизанской, проживает чудак этакий - Травин. Он пытался тут на велосипеде путешествовать, - усмехнулся мой сосед, старый петропавловский житель.

Краем уха пойманная фраза запомнилась. Захотелось увидеть этого человека, поговорить с ним. Как и многие из пишущих, я очень ценю встречи с так называемыми чудаками, с теми, кого нередко молва характеризует как людей странных, непрактичных лишь потому, что они берутся, казалось бы, за невозможное. В таких, к примеру, чудаках долго ходил Поликарп Михайлович Агеенко, тоже петропавловский житель, - пенсионер, «свихнувшийся» на камчатском фруктовом саде . Он все свои сбережения вложил в выписку бесчисленного множества саженцев, которые испытывал годами.

«Крайний Север - и фруктовый сад? - Чудачество», - говорили соседи. А вот минувшей осенью Поликарп Михайлович угостил меня с одного деревца настоящим яблоком, а с другого - горстью вишен. Вызрели-таки фрукты на камчатской земле!..

Да кого обыватели всех времен и народов не называли чудаками, фантазерами! И все лишь оттого, что мерили возможности человека на свой аршин…

Пришлось основательно покружить, поднимаясь по крутым переулкам на последнюю из улиц, венчавших Петровскую сопку, где, сказали мне, живут Травины.

«Ленивому, даже просто толстому, гипертонику от многолетнего сидения за канцелярским столом тут не ужиться. Надо определенно иметь крепкие ноги, - бормотал я, вытирая обильно струящийся пот. - Верно, энергичный старик…».

Портрет человека вырисовывается задолго до встречи. Одно представляешь сам, другое - достоверное - усиливаешь. Свыкнешься - и трудно разочаровываться… Разочароваться, впрочем, не пришлось.

Да, я Травин.

Чисто выбритое, с крупными чертами загорелое лицо. Среднего роста, но, судя по широкой груди, очень сильный человек, выжидательно смотрел на меня.

То, что это именно тот Травин, о котором шла речь в самолете, было уже ясно: в глубине комнаты, на стене, я успел заметить большой фотографический портрет - голову с гривой густых волос, перехваченных не то лентой, не то блестящим обручем. Фотография вмонтирована в кусок карты Северного Ледовитого океана. К рамке прибита костяная пластинка с той же надписью, что приведена вначале:

«турист-путешественник…» и т. д.

И вот, после приветствия и предварительного объяснения, мы сидим за столом. На скатерти документы, старые пленки фотоаппарата «Кодак», Почетные грамоты. Все это Глеб Леонтьевич сносил из разных мест. Рылся в шкафах, в сундуке. Видимо, о «реликвиях» личной славы в доме вспоминали не часто.

На чердаке остатки, точнее останки, велосипеда, - с улыбкой заметил он. - Можете посмотреть.

Больше всего меня заинтересовал паспорт-регистратор туриста, пухлая книжка в черном кожаном переплете. В паспорте гербовыми печатями государственных учреждений, главным образом исполкомов Советов, подтверждалось прибытие велосипедиста в каждый населенный пункт на огромнейшей трассе, от Камчатки до… Камчатки. Сначала по южным границам страны, затем по западным и, наконец, по береговой полосе Северного Ледовитого океана.

«Г. Л. Травин с 10.Х. 1928 по 24.Х.1931 г. совершил переход на велосипеде вокруг СССР в 85.000 километров, включая Великий Северный путь до мыса Дежнева, где и установлен знак в ознаменование данного перехода.

Областной комитет по делам физкультуры и спорта.».

Так сообщает итоговая запись в паспорте.

Я решил заняться изучением необычайного похода.

* Вот что пишет С. В. Обручев, который в тридцатые годы обследовал Чукотку и однажды встретился с учительницами Абрамовой и Волокитиной:

«У каждой из них было очень мало учеников - два, три, редко - до шести. Обстановка кочевки также мало способствует учению: чуть напьются чаю, полог убирается, и можно учиться лишь на морозе, где-нибудь у стада, или в дыму костра в яранге. А вечером, когда расставят полог, опять пьют чай, едят и ложатся спать. По-видимому, главной причиной отрицательного отношения чукчей были шаманы - они считали ученье опасным. Хозяин яранги, в которой жила Абрамова, вскоре вызвал шамана, виновато сообщил ему, что вот у него два несчастья: во-первых, его выбрали в нацсовет, а во-вторых, пришлось приютить русскую. И духи уже гневаются: волки задрали двух оленей. Но он обещает, что в нацсовете он будет делать только то, что соответствует чукотским обычаям, а что касается русской, то она безобидная и почти что чукчанка, и если что сейчас еще делает не так, то потом научится…

…Обе учительницы сжились с оленеводами, принимали участие в работах чукотских женщин и заслужили полное одобрение чукчей, так что к Волокитиной даже дважды сватались чукчи, считая ее вполне пригодной для ведения чукотского хозяйства.

Нельзя не восхищаться самоотверженной работой этих первых пионеров советской культуры, которым в таких тяжелых условиях пришлось вести преподавание и бороться с влиянием шаманов». («По горам и тундрам Чукотки». С. В. Обручев, изд. Географиздат, 1957 г. стр. 34–35).

85 тысяч километров на велосипеде вдоль границ Советского Союза. 40 из них - по побережью Северного Ледовитого океана, от полуострова Ямал до мыса Дежнева - безумие, на которое не отважился ни один человек за всю историю. Если бы дело происходило в Америке, про Глеба Травина давно сняли бы с десяток фильмов, но судьба сложилась так, что сейчас имя Травина практически забыто.

Глеб Травин

путешественник

О Глебе Травине известно немного. Есть книга, которая описывает его путешествие, есть обстоятельный очерк, несколько заметок и статьей разной степени давности. Но в его случае этого явно недостаточно. Вивиан Итин - первый из авторов, написавший о Травине, был впоследствии репрессирован. После этого родственники Травина уничтожили весь архив путешествия, опасаясь любых связей с осужденным писателем. Фотографии, дневник - все исчезло, не оставив ни малейшего шанса на новые подробности. Да и «настоящим» путешественником или профессиональным спортсменом Травин не был. Не было никакого практического или научного смысла в его приключении. Не оценили.

Сын дворника из Пскова, молодой командир Красной армии, только что уволенный в запас, электрик, претворявший в жизнь план ГОЭЛРО на Камчатке, романтик, мечтавший вместе с друзьями об использовании энергии камчатских вулканических сопок. 26-летний Глеб Травин и на Камчатку попал весьма авантюрным способом - после армии воспользовался правом бесплатного проезда на родину, но в качестве родного города назвал Петропавловск-на-Камчатке. В представлении жителя Пскова - край света, самый дальний город страны.

Маршрут путешествия

Травин мечтал о кругосветном путешествии. Понял, что выехать из страны не разрешат, изменил планы и задумал объехать вдоль границ молодого Советского Союза - для тренировки. Объявив свой поход пропагандой физкультуры, под шумок первой пятилетки Травин выпросил у исполкома Петропавловска-на-Камчатке отличный американский велосипед, который специально для него был доставлен на пароме - дорожный Princeton, модель 404 в одной из двух стандартных расцветок - красный с белыми эмалевыми стрелами на раме. И раз уж речь зашла о велосипедной экзотике, тренировался Травин на армейском складном Leitner, который то ли он сам, то ли его биограф Александр Харитановский ошибочно называли иностранным, а ведь собирался он в Риге, на фабрике российского инженера, предпринимателя и пионера отечественного велостроения Александра Лейтнера, чья история заслуживает отдельного рассказа.

С паромом прибыло кое-что из оборудования, в том числе японский Kodak - с его помощью было сделано немало уникальных кадров, из которых уцелели очень немногие. На этом сборы Травина завершились. Теплых вещей не брал, так как был человеком чрезвычайно закаленным, обладавшим большим походным опытом и редким здоровьем. Шорты, майка, трико и легкая куртка. Вместо шапки - длинные волосы, которые он специально отрастил перед поездкой. Из запасов еды - только галеты и шоколад. Немного денег. Для Травина было важно отправиться налегке, не обременять себя бытовыми удобствами.

В октябре 1928 года велосипедист выехал из Владивостока, добрался до Хабаровска и повернул на запад - вдоль Транссибирской магистрали к Байкалу. Забавная деталь: в районе Читы на дороге он встретил странного человека по имени Коляков. Тот прошел пешком из Приморья в Москву, чтобы передать Калинину полную котомку жалоб местного населения, и возвращался обратно. Коляков раскритиковал способ передвижения Травина, и Травин обиделся: «Горе-ходок».

От Новосибирска - на юг, в пустыни и горы - Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан. Жесткий режим - не менее восьми-десяти часов в седле, еда и вода два раза в день - в шесть часов утра и в шесть часов вечера. Ел то, что мог добыть на местности охотой и рыбалкой, спал ровно там, где застанет ночь, на голой земле, подложив под голову свернутую куртку.

Достиг Каспия, пересек его на пароме, перевалил через Кавказ, добрался до европейской части страны - этот огромный отрезок Травин вспоминает как приятную прогулку. Ни безводная пустыня, ни горное ущелье, кишащее змеями, ни нашествие полчищ саранчи не шли ни в какое сравнение с тем, что ждало его на Севере. В ноябре 1929 года путешественник добрался до Мурманска. Оттуда начался отрезок пути в 40 тысяч километров, которые он проедет вдоль побережья Северного Ледовитого океана, большую часть пути - прямо по его гладкой замерзшей поверхности.

Ел то, что мог добыть на местности охотой и рыбалкой, спал ровно там, где застанет ночь, на голой земле, подложив под голову свернутую куртку.

Подробно о путешествиях Травина изложено в двух книгах: «Человек с железным оленем» Александра Харитановского, а также очерке Итина «Земля стала своей». В деталях они часто расходятся, и теперь уже не узнать, чье описание ближе к истине. Итин написал свой очерк намного раньше, по горячим следам, так что его версия, скорее всего, честнее. Рассказ Харитановского приправлен духом комсомольской пасторальности, изобилует идеологическими штампами и сглаживает реальность, но это единственная книга, которая описывает весь путь в подробностях, в то время как Итин, будучи полярником, больше касается «полярной одиссеи», которая, впрочем, является и самой интересной.

Человек с железным оленем

Александр Харитановский

Проснувшись после ночлега в районе острова Долгий, Травин обнаружил, что его сапоги и нового меховой комбинезон, которым он разжился в одном из северных селений, вмерзли в лед - спал он, как обычно, зарывшись в сугроб, ночью из трещины выступила морская вода, пропитала шерсть и застыла.

При помощи ножа Травину с трудом удалось выбраться, но вещи были безнадежно испорчены - комбинезон превратился в лохмотья, насквозь прорвалась подошва сапог, которые и без того уже приходили в негодность. Почти сутки велосипедист без остановки мчался в поисках жилья. Когда, наконец, Травин ввалился в ненецкий чум, ноги были сильно обморожены. Опасаясь гангрены, он решил, что потемневшие и распухшие большие пальцы лучше ампутировать, и тут же отрезал их ножом. Глядя на это, ненцы решили, что перед ними не человек, а дух. Так по окрестностям распространилась весть - едет по тундре сам черт на железном олене. Сам питается древесным углем, а оленю и вовсе не нужна пища.

Подъезжая к полуострову Таймыр, Травин провалился под лед. Первым делом он вытащил велосипед, затем выбрался сам, насквозь мокрый. Снял мокрую одежду, растерся снегом и голый зарылся в сугроб - единственное укрытие на многие километры вокруг. Сколько сидел там, дожидаясь, когда на морозе обсохнет его одежда, неизвестно. Затем Травин надел еще мокрые вещи и в течение нескольких часов бегал по окрестностям, высушивая их собственным теплом. Неподалеку он нашел груду оленьих туш, сваленных местными охотниками, забрался в нее и безмятежно спал, радуясь, что наконец выдался случай отдохнуть в тепле и комфорте.

А вот отрывок из дневника путешественника, чудом сохранившийся в очерке Итина: «Я убил старую белую медведицу. Длина снятой шкуры шесть шагов. Двух маленьких медвежат удалось взять живьем. В течение пяти дней медвежата были моими спутниками. Один из них, побольше, раньше примирился с обстановкой и начал брать мясо из рук и сосать палец. Но так как заниматься с обоими было довольно трудно, то, когда вышло все мясо, пришлось старшего убить, а младшего я притащил с собой на факторию мыса Певэк. Мне хотелось отправить медвежонка на материк, но шаманы сказали, что за медвежонком уйдут все медведи и промысла не будет. Поэтому зав. факторией Семенов, который сначала обрадовался медвежонку, не захотел с ним возиться. Я же имел предположение двинуться на о. Врангеля и не мог взять медвежонка с собой».

«Я убил старую белую медведицу. Длина снятой шкуры 6 шагов. Двух маленьких медвежат удалось взять живьем. В течение пяти дней медвежата были
моими спутниками».

Есть еще история с белым медведем: как-то метель свалила Травина с ног, завалила снегом, на какое-то время он потерял сознание, и привиделось ему, что лежит он на берегу реки и греется на солнце. Придя в себя, Травин обнаружил, что это медведь разрыл снег и жадно обнюхивает его лицо.

В июле 1931 года Травин добрался до мыса Дежнева - крайней точки северо-восточной части России. Там он соорудил скромный памятный знак в честь окончания полярного перехода и сразу же принялся отправлять телеграммы - вновь просил разрешения выехать за границу, чтобы не медля продолжить путешествие - проехать по западному побережью обеих Америк, достичь Огненной Земли, переправиться в Африку, пересечь Сахару и Аравию, оттуда - в Индию и Китай, чтобы через Тибет и Монголию вернуться в Россию. Ответная телеграмма в выезде отказывала и предлагала с ближайшим судном вернуться в исходную точку своего путешествия. В августе на китобойном пароходе Травин вернулся на Камчатку.

Что было дальше? Травину вручили вымпел с памятной надписью: «Камчатский облсовет физкультуры активному ударнику физкультурного движения Камчатки». И значок ГТО. Номенклатурный писатель Викторин Попов, посвятив Травину главу в своей книге про Север, назвал ее «Никчемный герой» - пока страна выполняла пятилетку в три года, тот прохлаждался неизвестно где. Травин вернулся к обычной жизни, состриг волосы, работал монтером на электростанции, инструктором, преподавал военное дело. Харитановский вспоминает, что когда он впервые попал домой к уже немолодому путешественнику, тому пришлось потрудиться, отыскивая по всему дому артефакты своего путешествия. «Видимо, о реликвиях в доме вспоминали не часто», - заключил Харитановский.

Говорят, что умер Травин всеми забытый в 1979 году. Сейчас о нем вспоминают только завсегдатаи велофорумов. Вспоминают и снова принимаются критиковать рамы, вилки, ободья - эти ломаются, эти гнутся. А допотопный «Принстон» прошел 85 тысяч километров, преодолел пустыни, горы, Арктику - и ничего. А с ним и Глеб Травин - великий путешественник, про которого когда-нибудь обязательно должны снять фильм.

Номенклатурный писатель Викторин Попов, посвятив Травину главу в своей книге
про Север, назвал ее «Никчемный герой».

Имя Глеба Травина сегодня практически забыто, несмотря на то, что история его жизни настолько увлекательна, что запросто могла бы стать сценарием приключенческого фильма. Травина можно назвать пионером велодвижения в СССР и настоящим героем: на двухколесном транспорте он проехал маршрут в 85 тысяч км вдоль границ самой большой страны в мире, доказав тем самым, что возможности человеческого тела практически безграничны! Однако на Родине достижение не оценили по достоинству...